– И вы все-таки поженились? – спросила Тилли, продолжая грызть лепешки.
– Да. Но, конечно, без всяких торжеств – очень просто. Пошли в загс и сказали «да», а мама приготовила нам кое-что вкусное…
– А что именно? – поинтересовалась Тилли.
– Сейчас вспомню… Да, язык в соусе из мадеры. Это было любимое блюдо Петера.
– А потом, значит, вы жили все вместе вполне мирно в этой вот квартире? Так?
– Ну, чтобы совсем мирно, этого не скажешь. Бывали и конфликты. – Катрин вспомнила о тревогах Петера, его раздражительности, депрессиях. Но говорить об этом не хотелось. – Но мама действительно делала все возможное, чтобы сохранить мир, – продолжала Катрин. – Я была счастлива, что он со мною, что у нас будет ребенок. А Петер после банкротства очень скоро нашел себе работу.
– Вот только, наверное, потребовалось бы еще немало лет, чтобы расплатиться с долгами, – вставила Тилли.
– О, с этим-то мы бы справились. На себя мы почти ничего не тратили, а для Даниэлы использовали мои старые детские вещи. Мама, к счастью, их сохранила.
– Что же тогда не получилось? – спросила Тилли. Катрин помедлила. Она была близка к тому, чтобы довериться подруге. Но правда так и осталась невысказанной.
– Не получилось? – повторила она. – Я бы сказала иначе. Петер погиб. Он попал в автомобильную катастрофу. В Кёльне. Да, погиб на месте.
– Это все же лучше, чем остаться калекой, – хладнокровно прокомментировала Тилли.
Катрин была рада, что продолжает придерживаться версии, которую в нее, словно гвоздь в стену, вбила мать. Правды не узнал никто. Было исчезновение Петера, растущий страх за него, потом известие из полиции о его смерти. Он покончил с собой в одном кёльнском отеле. Снотворное. До сих пор она не могла понять, зачем и отчего. Ведь все уже шло отлично.
Тилли собралась было схватить еще одну лепешку, но опустила руку.
– Ты так побледнела, – произнесла она. – Неужели эта старая история все еще так сильно тебя волнует?
Катрин сглотнула слюну.
– Это случилось в годовщину нашей свадьбы. Мы поженились ровно за год до этого.
Тилли наклонилась к ней.
– Ах, бедняга! Но, с другой стороны, ты хотя бы побывала замужем, чего я не могу сказать о себе.
– Разве это так важно?
– Ой, ну конечно! Очень важно! Если бы Ганс-Георг женился на мне, я сейчас была бы совсем в другом положении. Даже не говоря о материальной стороне… У меня не было бы столкновений с родителями, Евочка носила бы фамилию отца, а я не казалась бы себе самой такой несчастной. Я ему слишком доверяла, иначе ничего бы такого не случилось. Могу тебе только посоветовать, Катрин: никогда не связывайся с женатым.
– Тут ты, видимо, права.
– А тот, который все время присылает тебе пестрые открытки, что у тебя с ним?
– Да! Ты ничуть не любопытна!
– Я только одно спрошу: Жан-Поль Квирин, верно? Он ведь женат?
– Да, – призналась Катрин, – но это никогда ничему не мешало. Вот разве только мы не могли встречаться в выходные.
– Не могли? – переспросила внимательно слушавшая Тилли. – А теперь что-то изменилось?
– Да. – Как бы пересиливая себя, Катрин добавила: – Теперь он собирается разводиться.
– Из-за тебя?
– Нет-нет. Правда, нет. Я тут ни при чем.
Тилли откинулась на спинку стула.
– Ну это все-таки кое-что.
– Что ты имеешь в виду?
– Не очень-то сходи с ума от веры в то, что он говорит.
– Я и не думаю.
– Я это знаю по собственному опыту. То скажет: «Я развожусь», а в следующий раз: «Мне жаль, но я не могу причинить жене такое зло». А потом снова: «Конечно, сдержу слово, коли обещал». Просто с ума сойти. Я счастлива, что с этим покончено. Сегодня я его уже не приму, даже если на четвереньках приползет. И знаешь, что меня сердило больше всего? У них ведь и детей-то нет.
– У Жан-Поля тоже нет.
– От этого ничего не меняется. Ты всегда должна быть готова ко всяким фокусам.
– Ну, я так не думаю.
– Увидишь!
– Нет, нет. Определенно нет. Тут дело такое… – Катрин помедлила, не желая допустить бестактности. – Это жена от него ушла.
– Ничего не значит. Еще вернется.
– Поживем – увидим, – сказала Катрин примирительно.
– Правильно. Будешь держать меня в курсе, да? – Тилли встала. – Пойду посмотрю, как там Евочка.
– Думаешь, она еще не спит?
– У нее последнее время плохой сон. Неприятно, правда?
Катрин поняла, к чему клонит Тилли.
– Это не твоя вина, – спокойно сказала она.
– Верно, не моя, – энергично подтвердила Тилли. – Я знаю, все возмущаются, что я не работаю. Но я не могу отдать Евочку в ясли: я бы вся издергалась, а уж она… Даже подумать страшно.
– Никто тебя не упрекает, Тилли.
– Вы мне этого не говорите, но так считаете.
Катрин не хотелось этого отрицать только ради того, чтобы успокоить Тилли.
– Ничего, скоро она сможет посещать детский сад, – заметила она. – Тогда и вопрос сам собой отпадет. – Катрин встала. – Ты уже решила, чем будешь заниматься тогда?
Тилли откинула волосы назад.
– Может, пойду работать в бар. Ведь это для меня самое подходящее, правда? При моем-то легкомыслии.
– Не говори глупостей, дорогая. Ты – одна из самых ответственных матерей из всех, кого я знаю.
Когда Тилли ушла, Катрин убрала посуду на кухню, сполоснула ее и вытерла полотенцем. Посмотрела на часы. Было еще довольно рано, можно было бы и отправиться в Винтерберг. Но, с другой стороны, она бы с удовольствием провела совсем спокойный вечер в одиночестве, посвятив его «большой косметике».
Она решила позвонить в «Пансион Газельманн». Через некоторое время в трубке послышался голос матери.
– Катрин, это ты? – произнесла Хельга Гросманн с наигранным удивлением, словно рассталась с дочерью не пару дней, а несколько месяцев тому назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74