– Ах, это! – Лилиан Хорн деланно засмеялась. – Сказать вам, как я их заработала? Я хотела открыть бутылку водки, а алюминиевый колпачок…
Михаэль Штурм не дал ей договорить.
– Все это вы будете рассказывать следователю! Спасибо, можете идти.
– Означает ли это, что я свободна?
Судмедэксперт Штурм открыл дверь и сделал знак полицейскому.
– Назад, в следственную тюрьму.
– Но послушайте, теперь я уж совсем ничего не понимаю!
Полицейский молча защелкнул наручники у нее на запястье и вывел ее.
– Ты прав, дело – дрянь. – Джо Кулике сел на край письменного стола. – А вдруг причиной на самом деле служит алюминиевый колпачок. Не знаю, случалось ли такое с тобой, а вот со…
– Давай не будем себя обманывать, Джо, эту историю она выдумала заранее.
– Может быть так, а может быть и нет. Михаэль, я прошу тебя! Никто не заставляет тебя лгать или что-то подтасовывать! Опиши просто все как есть. Ну, например: «не исключено, что подозреваемая действительно порезалась, как она утверждает, открывая бутылку водки». Ведь так ты ни на йоту не отступишь от правды. В конце концов, такое действительно не исключается!
– И мы заработаем хороший куш, а? – Штурм придвинул к себе формуляр и снял колпачок с ручки.
– А разве это так плохо?
– Зато нечестно, поскольку не отвечает моим убеждениям. Посмотри, полицейский еще здесь? А то он мог бы сразу забрать акт судебно-медицинской экспертизы.
И Михаэль Штурм написал: «… на большом и указательном пальцах правой руки два ровных прямых пореза, полученных не больше трех, но и не меньше двух дней назад, причиной которых является с достаточной степенью вероятности, граничащей с уверенностью, пользование лезвием безопасной бритвы».
Он думал, что был объективен, когда писал заключение, еще не осознавая, что случившееся уже слишком сильно затрагивает его лично.
13
Заключение судебно-медицинского эксперта Михаэля Штурма явилось для инспектора Крамера решающим. Он со спокойной совестью мог закончить дознание и передать дело об убийстве Ирены Кайзер и подозреваемую следствию.
Для прессы и любопытной публики это убийство, впрочем, и так было известно только как дело Лилиан Хорн. Судьба и личность убитой не вызывали особого интереса, находясь в тени предполагаемой убийцы, чья вина в глазах общественности уже сейчас была неопровержимо доказана.
Ее фотография – красивой ухоженной блондинки без возраста, с открытым вызывающим взглядом – появилась во всех газетах и произвела впечатление на всех, кто ее видел. Казалось, что Лилиан Хорн окружает зловещая аура, которая наводила на мысль, что такая женщина способна была перерезать сопернице горло. Сообщения о ней вызывали у читателей невольное содрогание, смешанное с похотью.
«Убийца с янтарными глазами» – кричали заголовки; «Убийца, не знающая сострадания» или «Лилиан Хорн убирает соперницу с пути». Обыватели уже осудили ее еще до того, как дело легло на стол в зале суда.
Журналисты расспрашивали фрау Фельнер, которая не скрывала своего мнения о молодой и вызывающе красивой коллеге. Она дословно воссоздавала разговор между Лилиан Хорн и своим шефом, случайно услышанный по селектору в пятницу, дополняя его выдуманными деталями. Она утверждала, что собственными ушами слышала, как Лилиан Хорн наседала на директора, заставляя его жениться на ней, а тот отверг ее, сославшись на болезнь жены и на то, что не может бросить ее в таком состоянии.
– Господин директор определенно не желал смерти своей жены, – усердствовала фройляйн Фельнер, – такой хороший порядочный человек. Я уже больше пятнадцати лет работаю у него и могу с уверенностью сказать, что прекрасно знаю его. Но Лилиан Хорн словно свела его с ума, это такая ужасная женщина, ее ничто не остановит! От нее всего можно ожидать, поистине всего!
Газетчики отыскали и сестру Элизу, которая, правда, была в своих показаниях куда более сдержанной. Она уже успела оправиться от шока. Репортеры остановили ее, когда она выходила из больницы.
– Вы обнаружили труп. Скажите нам… – попытался задать свой первый вопрос один из журналистов.
Но сестра Элиза решительно отмахнулась.
– Все было ужасно. Пожалуйста, не напоминайте мне. Я не хочу говорить об этом.
– Вы первой указали полиции на преступницу? Откуда вы узнали, что только Лилиан Хорн могла совершить преступление?
– Я этого не знала! Пожалуйста, пропустите меня! Но репортеры загородили ей дорогу и защелкали камерами.
Сестра Элиза прикрыла лицо чемоданчиком.
– Вы же сами сказали инспектору Крамеру…
– Только то, что моя подопечная очень ревновала к Лилиан Хорн, и это было правдой. Больше я ничего не знаю и не могу больше ничего сказать.
Однако даже эти скудные сведения, попавшие в прессу, возымели свое действие на общественное мнение.
Репортерам, правда, не удалось добраться до директора Кайзера. Он сумел полностью изолироваться от них, а его адвокаты дали понять главным редакторам тех газет, которые особенно рьяно усердствовали в освещении дела Лилиан Хорн, что он будет неумолимо преследовать любую лживую или клеветническую информацию о нем и его отношениях с Лилиан Хорн в судебном порядке. А так как Курт Кайзер обладал и средствами и возможностями, чтобы осуществить свою угрозу и мог затеять и выиграть любой, даже самый затяжной судебный процесс, пресса вела себя с опаской в высказываниях по его адресу.
Рут Фибиг тоже решительно отказалась комментировать случившееся.
Зато бывшие соседки Лилиан Хорн, населявшие небезызвестную «силосную башню секретарш», не могли лишить себя удовольствия всласть почесать языками перед репортерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58