Лилиан Хорн перекинула ногу на ногу, позволяя инспектору оценить их стройность и длину.
– Приятно, что вы так хорошо изучили мою жизнь.
Узкое, с резко очерченными чертами лицо инспектора полиции неожиданно надвинулось на нее.
– Зачем ты звонила фрау Кайзер?
– Я?.. Нет же… Как? Почему? – Лилиан Хорн опешила от неожиданного выпада инспектора. – И вообще… Что вам пришло в голову? Как вы осмеливаетесь тыкать мне?
– Как мне удобнее, так и буду разговаривать с тобой. Ну, хватит ломать комедию. У нас в руках серьезные улики против тебя. Так что, давай, выкладывай все начистоту.
Лилиан Хорн поджала губы.
– Молчание тебя не спасет, – продолжал напирать на нее комиссар. – Итак, ты позвонила фрау Кайзер в пятницу вечером между половиной восьмого и половиной девятого. Ну, что скажешь теперь?
– Блефуете. Вы никак не можете этого знать.
– Так, значит, ты сознаешься в этом?
– Даже и не думаю. Между половиной восьмого и половиной девятого я была одна в своей квартире, следовательно, исключается, что вы… – она запнулась на полуслове.
– Ну же, договаривай! Что ты хотела сказать?
– У вас нет свидетеля.
– Нет, есть. Ты ловко провела дельце, девочка, но допустила одну оплошность. Не надо было мчаться сломя голову после убийства, куда глаза глядят, а сначала немножко оглядеться вокруг, тогда тебе наверняка бросилась бы в глаза записная книжка убитой.
– Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. – Лилиан Хорн держалась очень прямо и твердо смотрела инспектору Крамеру в глаза, но сильно побледневшее лицо выдавало ее волнение.
– В этой книжечке, – заявил он и хлопнул маленькой зеленой записной книжкой по крышке письменного стола, – все записано. Прочитать? – Он открыл на нужной ему странице. – Что тут у нас на тринадцатое июня? Вот, самая последняя запись… – Он сделал вид, что читает: «Позвонила Лилиан Хорн. Хочет навестить меня. Удивляюсь, что она не на Зильте. Разговор обещает быть интересным». Он поднял голову. – Ну, что скажешь теперь?
Лилиан Хорн собралась ответить, но резкий спазм сжал горло.
– Могу я попросить воды? – спросила она севшим голосом.
Инспектор Крамер вдруг набросился на нее:
– Нет, сначала ты мне все расскажешь!
– Если она действительно так написала, – прошептала Лилиан Хорн, – так только для того, чтобы бросить на меня тень. Тогда, значит, это было самоубийство. Она покончила с собой, чтобы заманить меня в эту ловушку.
– Тебя бы это очень даже устроило! – Инспектор Крамер выдвинул ящик письменного стола и бросил туда записную книжку. – Нет, это было убийство. Заключение Института судебной медицины не оставляет никаких сомнений.
– Там ведь тоже могут ошибиться.
– Нет, не могут.
Мюллер, принесите арестованной воды. Молодой человек, который вел протокол, вскочил и поспешно вышел из комнаты.
Инспектор Крамер наклонился вперед.
– Сейчас мы здесь совершенно одни. Не хочешь ли ты облегчить свою совесть, девочка? У нас на руках все доказательства против тебя.
– Я не звонила фрау Кайзер и не убивала ее.
Вошел помощник и подал ей пластмассовый стаканчик. Вода была теплой и безвкусной, но Лилиан Хорн с жадностью выпила ее. Потом, правда, она пожалела, что не попыталась выиграть время, чтобы хотя бы собраться с мыслями.
– Но ты признаешь, что навещала в пятницу вечером фрау Кайзер? Тебя, собственно, видели.
– Неправда! Я уже говорила вам, что весь вечер провела со знакомыми…
Инспектор полиции тяжко вздохнул.
– Давай не затевай всю историю сначала. За это время могла бы выдумать что-нибудь и получше.
– Но я была…
Он не дал ей договорить.
– Ты была в «Таверне». Ресторан расположен на Рейнской дамбе, самое большее десять минут ходу до дома сто двадцать семь по Рейналле. Так что ты запросто могла нанести визит убитой. – После короткой, но многозначительной паузы он закончил свою мысль. – Тем более что ты покидала ресторан на добрых полчаса.
– Неправда!
Инспектор полиции с осуждением покачал головой и сказал с наигранным добродушием:
– Да, Лилиан, от тебя я ждал большего. Такое неумелое вранье не спасет тебя, наоборот, только погубит. Твои свидетели, как их там зовут? – Он покопался в бумагах. – Господин Керст и фройляйн Фибиг показали не в твою пользу. Они оба хорошо помнят, что ты исчезала из «Таверны» не меньше чем на полчаса.
– Нет!
– И гардеробщица наблюдала за тобой, когда ты направлялась не в садик, а в сторону улицы! Что скажешь на это?
– Я… Мне было нехорошо, я слишком быстро выпила аперитив… И хотела выйти на свежий воздух… но я не могу себе представить, чтобы я так долго отсутствовала.
– Ах, так? Не можешь? – Бледное и постоянно мрачное лицо инспектора вдруг радостно оживилось. – А зачем ты тогда вчера, стоило мне уйти, звонила в Мюнхен господину Тоглеру? Зачем умоляла его скрыть факт твоего отсутствия? Э-э, зачем?
Красивое лицо Лилиан Хорн застыло, словно трагическая маска.
– Я больше ни слова не скажу, – прошептала она.
– Как хочешь, – неожиданно дружелюбно согласился инспектор, – выспись хорошенько. Завтра продолжим разговор.
Когда Лилиан Хорн увели, он еще раз углубился в заключение Института судебной медицины.
12
В ночь на понедельник погода изменилась – прошумел летний дождь, и стало прохладней. Джо Кулике вошел в лабораторию, где Михаэль Штурм уже что-то внимательно рассматривал под микроскопом. Джо принес парчовое платье, в котором Лилиан Хорн была в ночь убийства, и ее золоченые туфельки.
– Похоже, шикарная особа, – сказал он и поднял высоко вверх маленькие шелковые трусики, которые вынул из кармана брюк, – ну не прелесть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58