– Ты собираешься идти в таком виде?!
Люсия посмотрела на свои джинсы и рубашку с закатанными рукавами, не понимая причины возмущения Кармелы. Ей было все равно, как она выглядит.
– Тебе стыдно будет идти со мной?
– Да нет… Но там ведь вечер, звезды, молодые люди!
– Тогда пошли! – Люсия, и не подумав переодеться, набросила на плечо сумку.
На улице Кармела утихла, Люсия поймала ее сочувственный взгляд, и они захохотали – оттого что сразу же поняли все друг о друге, но хотели скрыть свои догадки. Мадрид блистал, как цирковой балаган. Кармела вдруг подняла блузку чуть не до самой шеи и погладила себя по загорелому до черноты, подтянутому животу:
– Смотри!
– Прямо как коренной житель Руанды. Ну ладно, расхвасталась. Опускай. – Люсия заметила несколько обернувшихся лиц.
– А мне теперь нечего стесняться. Ты себе не представляешь, как я его хочу!
– Феликса? – с некоторой завистью спросила Люсия.
– Ребенка, дурочка.
– Ты беременна?!
Это было настолько неожиданно, что не позволяло еще с полчаса думать о собственной депрессии. Это был тот росток, при виде которого перестают обращать внимание на опавшую листву. Люсия стиснула подругу в объятиях и запрыгала по тротуару. Взявшись за руки, они бежали, не замечая ничего и никого вокруг.
Духота заставила ее вспомнить лондонскую прохладу. Девушки взяли по порции мороженого с фруктами и забились в дальний уголок кафе, где музыка не была столь громкой и в аквариуме плавали рыбки: красные, желтые, голубые и черная с кружевным хвостом. Не такая красивая, как в Красном море, но все же Люсия чуть не расплакалась, вспомнив путешествие с Тони. Тогда все было так спокойно и оптимистично!
– Так вот, – вовремя отвлекла ее Кармела. – Я была в Африке. Я соблазнила его!
– Как тебе это удалось? Он все-таки в тебя влюбился?
– Не знаю, влюбился уже или еще нет, но скоро он будет любить меня больше всех на свете.
– Как это? А ребенок… его?
– Ну конечно же! Я и думать ни о ком не могу с тех пор, как встретила его.
– А как же… Вдруг он…
– Вот твой пианист наверняка был влюблен в тебя, а в результате что получилось?
– Кармела, не нужно об этом, мне и без того тяжело.
– Вижу, что тяжело. Потому что ты – самое глупое существо на свете. Любовь прекрасна, но ее нельзя пощупать, она – миф, на нее не обопрешься. Кроме любви должно быть что-нибудь реальное, существующее, надежное. Феликс – замечательный любовник. Не то чтобы самый лучший, но все же. И он будет хорошим отцом, вот увидишь. Когда он узнает, что я беременна, он начнет носить меня на руках. Ему нужно потомство, продолжение рода. Это же видно с первого взгляда. Он такой здоровый, такой крепкий! У меня будет такой же сын. А все мои старые друзья будут кусать локти! – Кармела мечтательно закатила глаза.
Ее уверенность в своем будущем была абсолютно не понятна Люсии, но сомневаться в том, в чем не сомневается сеньорита Моралес, трудно, и Люсия с удрученным видом начала свое просящееся наружу и в то же время такое робкое признание:
– А у меня все плохо. Он остался с женой. Я не нужна ему. Это было как в сказке, но теперь даже не верится в такую сказку.
– Будет о чем вспомнить, не горюй, на твой век хватит обожателей.
– Мне никто больше не нужен. Я не смогу даже смотреть ни на кого другого. Он стал смыслом моей жизни, единственным смыслом.
– На, покури, – Кармела протянула ей пачку «Мальборо», – легче станет. Главное – не зациклиться, не сидеть дома, не перебирать всякий хлам: записочки, подарочки, фотографии и прочее. Чем он лучше других?
– Всем, Кармела, всем без исключения. – Она закашлялась от слишком сильной затяжки.
– Да ты просто других плохо знаешь. Он – артист, вся красота выставлена напоказ. А какой-нибудь скромный бухгалтер сидит себе с калькулятором целыми днями, никто о нем не знает, а внутри у него, может, сокровище! Да и снаружи… молодое лицо.
– Нет, если что-то есть в человеке, этого не скроешь. Можно не знать, кто такой Дэвид, можно только увидеть его на улице и остаться на всю жизнь влюбленной.
– Ну ты скажешь, на всю жизнь! Может, он колдун?
– Да, наверное… У него в крови колдовство. Если бы ты знала, как на него смотрят прохожие!
– Может, они его по телевизору видели? В Англии, наверное, еще больше таких ненормальных, которые концерты слушают с постными физиономиями, – и она изобразила «ненормальных» так похоже, что даже Люсия не смогла не рассмеяться, не говоря уже о компании за соседним столиком.
– Нет, ты ничего не понимаешь. Это как море, в него погружаешься и становишься рыбой, не можешь больше жить на суше.
– Ну и чудовище твой Маковски! Надо же так забить тебе голову всякой ерундой. Была ведь совершенно нормальная.
– Я счастлива, что это со мной случилось, хотя мне так больно, что я готова на все, лишь бы избавиться от этой боли. – Она все стучала пальцем по сигарете, стряхивая давно опавший пепел.
– Тогда подойди вон к тому парню у окна. Как он на тебя смотрит!
– Кармела!
– Ты зря считаешь, что я не права. Вот у меня есть мой живот, и это настоящее счастье, а не какие-то там химеры.
– Да нет у тебя еще никакого живота!
– Будет. У меня все будет. Живот – это тебе не в поэтическом бреду плавать. Это настоящее, живое. Оно скоро так заорет, что все за головы схватятся! Я завтра же пойду и скажу об этом Феликсу.
Люсия в очередной раз удивилась, узнав, что будущий отец пока что в неведении, но говорить об этом не стала.
– Расскажи про Руанду. Там тепло? – попросила она подругу.
– Не очень. Там же высоко, и от этого много дождей. Мы жили в Кигали. Город как город, ничего особенного. Но я ездила на северо-запад смотреть достопримечательности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95