– «Ричард Краун», – прочел Рэй и сдвинул брови. Ему было неловко, он совсем не знал, как вести себя в таком случае. Рассчитывал весело провести праздник в компании очаровательной женщины, а она потащила его на кладбище.– Почему ты пришла сюда именно сегодня? – помолчав, спросил он.– Как? Ты не понимаешь? – не отрывая взгляда от надписи на плите, произнесла Нора.Рэй напрягся.– Он что – был военным, твой отец?Она отрицательно качнула головой.– Нет, просто он погиб в этот день, четвертого июля. Тридцать два года назад.Рэй совсем приуныл. Какой уж тут праздник! Весь день придется держать платочек у ее глаз и сочувственно поглаживать ее загорелую руку.– Тридцать два года? Ты была совсем маленькой?– Да, мне было четыре. – Она помолчала и добавила: – Сейчас мне тридцать шесть.– Я уже подсчитал, – улыбнулся Рэй и тут же снова посерьезнел: – Он что, болел?– Нет, я же сказала – погиб. – Голос ее дрогнул.– А-а… я, видимо, не расслышал. А что…– Его убили, – не дослушав вопроса, ответила Нора.Она резко поднялась. По выражению ее лица Рэй понял, что продолжать расспросы не стоит.– Хочу выпить, – Нора попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и невеселой.– В этом случае я – самая подходящая компания! – оживился Рэй. Ему было по-настоящему жаль ее и хотелось разогнать тучи, сгустившиеся в душе его новой знакомой, хотелось услышать наконец, как звучит смех этой женщины.
Бабушка ждала ее к обеду. Но Никки совсем не хотелось есть. Они уже перехватили по хот-догу, выпили по бутылке обжигающе холодной колы, а затем еще попкорн, две порции мороженого… Но бабушка будет сердиться, если она не явится к обеду. Должно быть, цыплята уже на огне, и Берта сосредоточенно мельчит салатные листы или выжимает сок из плодов манго.Они подошли к воротам.– Подождите здесь. – Николь знала, что пригласить на обед своих друзей может только с позволения Эмили. Это означало добавить работы Берте и заставить бабушку провести час в компании трех чужих подростков, которые, Никки это понимала, не придутся ей по вкусу. Но она знала и то, что отказа не будет. Впрочем, лучше всего было бы получить разрешение не обедать. Празднества продолжались, да и к тому же сегодня они еще не были на пляже. Никки хотелось захватить ракетки и отправиться прямо туда.Берта действительно занималась салатными листами, тщательно промывая их и складывая в высокую горку.– Привет! – сказала Николь, заглядывая на кухню.– Здравствуйте, мисс, – широкоплечая Берта с улыбкой обернулась.– С праздником! А где бабушка?– Не знаю, Николь, я ее еще не видела.– Хорошо, пойду поищу.– Передай ей, пожалуйста, что обед будет готов через полчаса.Никки заглянула в библиотеку, в кабинет, а потом взлетела по деревянной лестнице наверх и постучала в дверь спальни.– Эми! – негромко позвала она и приоткрыла дверь, – бабушка…Эмили сидела на краю постели, согнувшись пополам. Глаза ее были закрыты, брови страдальчески изогнуты, лицо поражало мертвенной бледностью. Она была неподвижна.– Бабушка! – глаза Никки расширились от испуга. Она присела на корточки перед скрюченной фигурой и, коснувшись плеча Эмили, снова позвала ее.Лицо бабушки дрогнуло, но глаз она так и не открыла. Потом попробовала шевельнуть посиневшими губами, но они, видимо, не слушались. Только теперь Никки заметила, что правая рука Эмили плотно прижата к левому боку, и сообразила, в чем дело.– Берта! Берта! Берта!!! – заорала Никки, с грохотом слетая по лестнице.
Николь так и не удалось в этот день помахать ракеткой и понырять. Только поздно вечером она вернулась в опустевший дом. Эмили осталась в больнице. Доктор сказал, что это инфаркт. Никки испугалась этого слова, решив, что бабушка умрет. Но человек в голубом халате, тот, от кого сейчас все зависело, успокоил ее, со всей ответственностью заявив, что Эмили непременно будет жить, и, возможно, через неделю будет уже дома.– Только нужно беречь бабушку, – доктор положил руку на плечо Никки, – не заставлять ее волноваться по пустякам. – И, помолчав, добавил: – Не по пустякам тоже.Никки осталась на ночь в комнате Эмили. Глотая слезы, она легла в постель бабушки и никак не могла успокоиться и уснуть. Это был первый случай в ее жизни, поставивший перед ней вечные вопросы: что значит потеря близких людей, в чем смысл жизни и назначение смерти. Николь не стала звонить матери, отложив этот звонок на завтра. Сама того не осознавая, она, оставшись один на один с бедой, взяла ответственность на себя, чтобы, наконец, почувствовать себя взрослой.
И вот пришел момент, когда Джуди поняла, что пора позаботиться о завтрашнем дне. Ей давно уже не к кому было обратиться за помощью: из-за отвратительной привычки Рэя брать в долг довольно крупные суммы и забывать об этом она растеряла всех своих друзей. Кому-то она деньги вернула, кто-то, зная ее ситуацию, сам отказался брать их у нее, но отношения испортились со всеми без исключения. Джуди почти физически ощущала, как с каждой встречей уходит что-то важное – незаметно, постепенно, небольшими порциями. Решив не дожидаться, когда за столиком в кафе или с чашкой кофе в руках на диване в гостиной она почувствует, как повисло тяжелое, ищущее и не находящее способа закончиться молчание, Джуди сама перестала звонить друзьям и с болью осознавала, как все реже и реже звонят ей. Это произошло три года назад, примерно в то же время, когда она устроилась к Спарку. Именно тогда работа заменила ей все – прошлое, заполненное общением с давно знакомыми людьми, откатилось куда-то на периферию сознания и в основном возвращалось в снах: в этих снах они по-прежнему ходили веселой компанией на пляж, катались на автомобиле Мэтью, громким смехом привлекая к себе внимание прохожих, или просиживали часами в баре у дома Стивена – в маленьком баре с якорями на дверях и окнах, где почти никогда не бывало незнакомых лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82