А назавтра мы хоронили своих врагов. Своих в земле, а врагов в огне,
как требует их обычай, и грязная кучка жителей Пиртлы с изумлением смотрит
на нас. Еще одна легенда, думаю я. Меня хорошо достали, я еле стою на
ногах, и Тилир осторожненько держит меня под руку.
Неужели это я накликал беду? Думал я о Дарне, и Карт лежит на земле,
но что я знаю о нем? Брат Суил, мой брат, приемный сын Баруфа. Неужели я
вырвал его у смерти, чтобы он умер вместо меня?
Где я, там смерть.
Сколько людей умерло вместо меня, закрывая меня собой? Я устал от
вины перед ними. Я устал приносить смерть. Я устал ждать, когда же убьют
меня. Я устал...
Я возвращаюсь в Кас. Вернее, меня увозят в Кас, Тилир все решил за
меня, и я ему благодарен.
То Бред, то беспокойство, то просветы, полные боли, и неотвязная
мысль, будто муха на ране: победителей судят. Победителей должно судить.
- Победителей судят, - говорю я Суил, но она исчезла, и морщины терна
Ирона висят надо мной. Паутина морщин, паутина, а в ней Зелор, он с
печальной улыбкой дергает нить, и кто-то лежит на земле, еще одна погасшая
жизнь, о чем ты думаешь? Говорит Баруф, все равно не может быть хуже того,
что будет, но машина птицей летит по шоссе, мне надо успеть, пока взрыв не
разнес весь мир, ты опоздал, говорит Баяс, все умерли, ты убил нас
давным-давно, но машина птицей летит по шоссе, и стены Исога надвинулись
на меня, но это не крепость, это столичный стадион, я один посреди
огромного поля, подсудимый прибыл, объявляет отец, и судьи встают, полтора
миллиарда судей...
Приятно очнуться от бреда в своей постели и увидеть незыблемость
мира. Знакомые стены и знакомые лица...
- Прости, - говорю я Суил, - я виноват...
- Мы - не игрушки, Тилар, - говорит она резко, - а ты - не господь
бог. Карт сделал, как должно, и никто про него худого не скажет.
- Он меня заслонил...
- Знаю! В том честь его была, чтоб командира своего уберечь. Не марай
своим стыдом нашу боль, Тилар, нет в ней стыда - одно только горе.
- Суил...
- Оставь! Наслушалась я, чего ты нес! Мы - не игрушки, Тилар, - опять
говорит она. - Может, тебе и дано судьбу повернуть, да во всякой судьбе мы
своей волей живем и своим умом выбираем.
И я с трудом поднимаю руку и благодарно целую ладонь Суил.
Интересно, где теперь кораблик Лаэгу? Может быть, он уже открыл
Острова. Я не знаю, кто в нашей истории открыл Острова. Наверное, все же
не он.
Когда чуть отпускает боль, лучше думать о ненасущном. Настоящее мне
не под силу, а будущее - подождет.
Скучно чувствовать себя обреченным. В самом деле, не страх, а скука:
все опять решено за тебя. Остается инерция цели - поделать, успеть,
дотянуть, прожить последние годы в несвободе и суете тех, кого любишь, в
несвободе и суете.
Что-то поломалось во мне, разделив то, что было единым. Не "цель
жизни", а "жизнь" и "цель". Отдать жизнь, что добиться цели? Что же, это в
порядке вещей. Но вот сделать цель своей жизнью - это больше подходит
Баруфу, мне не нравится эта подмена.
Я не очень боюсь умереть и почти не надеюсь выжить, просто все
впереди решено, и проклятая определенность раздражает и бесит меня. Если я
смогу убежать... Как же я могу убежать!

Его величество правит в постели. Едва я слегка отошел, навалились
дела. Пришлось мне, как Тибайену, завести парадное ложе и возлежать
одетым.
С утра - гонец от Эргиса. Все идет почти хорошо. Потери великоваты -
у Сибла! - но талаи уходят, и можно заново строит Ирдис. Надеюсь, что к
осени мы сделаем первую плавку.
Потом Асаг - новости Братства и новости торга. Я на пять лет выкупил
касский торг и теперь монополист во внешней торговле. Всего за десять
кассалов - для местных правителей невероятная сумма, но я окупил свой
вклад меньше чем за год, и надеюсь еще на сотню кассалов дохода. Очень
трудно вдолбить Асагу, что умеренность выгоднее, чем жадность: лучше
десять раз взять понемногу, чем - много но только раз.
Сегодня у нас другая забота - мы с Асагом уперлись в закон. Или в то,
что у Каса нет писанного закона. Есть племенные обычаи и есть житейский
порядок, а в остальном - кто богат, тот и прав. Мне надоело платить за
свою правоту.
Драка на постоялом дворе. Местный князек натравил свою челядь на
тарданских купцов. Раньше они откупались, а теперь они требуют возмещенья
убытков - не у князька, конечно, а у меня, раз именно я выступаю гарантом
торговли. Сегодня драка, завтра - разбой, послезавтра - торговля живым
товаром: тарданцы скупают пленников для продажи за море, хоть я и не
разрешаю торговлю людьми.
- Все, - говорю я Асагу, - хватит! К вечеру я подготовлю список, и
чтобы завтра в полдень все собирались у меня.
- Это кто же? - спрашивает Асаг.
- Наши законники и местные лихоимцы. Пора заводить законы, Асаг! Есть
квайрский кодекс, созданный Огилом, возьмем его за основу. Полгода работы
- а потом локих его утвердит, вот тогда мы им всем покажем!
Асаг уходит, и является Ларг, и это сейчас самое главное дело. Я
откладываю все другие дела и отбрасываю все другие мысли. Мы с ним всерьез
толкуем о вере - что же, если теперь мы возьмем веру, надо придать ей
товарный вид.
- Нет, Наставник, - отвечаю я Ларгу, - это не пойдет. Ты куда
готовишь группу? В Кеват? Значит, тут нужно проще и тверже. Так, например.
"Чем человек отличается от зверя? Тем, что ему дана душа. А если ему
дана душа, с ним нельзя общаться как с тем, что души не имеет: его нельзя
продавать и покупать, нельзя оскорблять и мучить безнаказанно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105