Присмотри. Заодно и поможете - чего зря мерзнуть?
- П-пошел ты! - выдавил Ирсал сквозь зубы. Выскочил, не прощаясь, еще
и дверью хлопнул.

Мне стало куда веселее жить. Устроил себе мастерскую у окошка:
полочки для инструментов, рабочий столик, собрал тиски, приладил зажимы.
Старуха ходила за мной. Она оживала на глазах - и это было немного
жутко. Случайно сказанное слово - и вдруг открылась заветная дверь и
выпустила в мир человека. Одно только плохо: она считала меня одним из
умерших сыновей, сама не очень знала которым и называла то Равлом, то
Таргом. Сначала мне было не по себе, я чувствовал себя самозванцем, но это
довольно быстро прошло. Пусть хоть по ошибке она получит немного радости,
ну, а я - немного тепла.
Потом я получил в условном месте ружья и жадно набросился на работу.
В деньгах я не нуждался - Баруф мне оставил, да и - просто я кое-что
задумал. Мы ведь очень нуждались в ружьях. Их почти невозможно купить:
система ограничительных пошлин делает для мастеров невыгодной свободную
продажу, выгодней беспошлинно сдавать их в казну. А вот старые раздобыть,
пожалуй, несложно. Стоит потолковать с Таласаром. К весне у меня будет
небольшой арсенал...
За работой время сдвинулось с места и побежало вперед. Старуха уже
твердо звала меня Равлом.
Как-то вечером, когда мы заперли дверь, и Синар дошептывала молитвы,
кто-то тихо стукнул в окно. Я встрепенулся. Попросил Синар отворит, а сам
прижался к стене у двери.
Стукнул запор, старуха пошаркала мимо, а за ней... Я просто глазам не
верил, стоял истуканом и глядел, как Суил (Суил!) озирается в незнакомом
доме.
- Суил! - почти не слышимый хриплый шепот, но она услышала и
обернулась ко мне. Она плакала у меня на груди, плакала горько и
облегченно, а я не мог ничего сказать; и одного мне хотелось, лишь одного:
пусть это не кончится никогда!
Но Суил уже перестала рыдать, отодвинулась, обтерла ладонью лицо и
доверчиво улыбнулась мне:
- Ой, Тилар! Слава богу!
- Как ты меня нашла, птичка?
Она не ответила; по-детски шмыгнула носом и стала расстегивать сатар.
Сердце сжалось, когда я увидел, как она осунулась и побледнела.
- Голодала?
- Всяко было.
- А Зиран?
- Не знаю, - тихо сказала она. - Я десять дней, как из дому.
- Матушка, - попросил я, - принеси водицы.
Старуха хитренько усмехнулась и прошаркала в сени.
- Беда, Тилар! - быстро сказала Суил. - Взяли-то Дигила, он не
выдержал!
Дигил? Я его не сразу, но вспомнил: связник. Здоровенный малый,
весельчак из тех, что смеются собственным шуткам. Думал, что он сильней...
Мне стало стыдно за эту мысль - ведь _т_а_м_ его не смешили. Стыдно и
страшно. Стыдная память тела шевельнулась внутри, но думал я о Суил. Если
она окажется в руках палачей... Наверное, все это было у меня на лице, и
Суил сказала удивительно:
- Я не привела.
Я не стал отвечать, и она вдруг вспыхнула и опустила глаза.
- А потом?
Она на меня не смотрела.
- Многих похватали, а к другим следок. Я сперва у Ваоры жила. А вчера
иду - а у ней знак на воротах.
- Так и бродишь со вчерашнего дня?
Суил кивнула.
- Тогда поживи тут. Место тихое.
- А старуха?
- Она сама будет рада. Только... - я замялся: а вдруг Суил испугается
и уйдет, ведь в Квайре безумие считают заразным? - только она забывается
от старости. Вздумала, что я - ее сын... покойный. Ладно, пусть потешится.
Суил вскинула на меня глаза и сразу опять опустила. Никогда прежде я
не видел ее смущенной.
Старуха, ворча, принесла из сеней котелок, я подхватил его и поставил
на печь. Раздул огонь, подкинул дров и взял Синар за руку.
- Матушка, будь так добра, приюти Суил! Беда у нее, и деться ей
некуда.
- Господь знает, что ты порешь, Равл! - в сердцах сказала моя
приемная мать. - А то я девку в ночь из дома выгоню! Живи сколько хочешь,
милая, места не пролежит. Только гляди, девка, чтоб без греха! Я этого не
люблю!
Суил зарделась, а я поспешно сказал:
- Что ты, матушка! Она моему лучшему другу племянница.
- А! Знаю вас, мужиков! Для вас родни нет! - и тут же захлопотала
вокруг Суил. - Что стоишь, девка, скидывай сатар. Ишь, прозябла-то, всю
трясет! Ой, благость господня! Да ты, никак, всю юбку вымочила! Да уйди
ты, греховодник, чего уставился!
Я вышел на крыльцо, вдохнул обжигающий воздух, и нежность к этому
миру захлестнула меня. Прекрасны были безлунная ночь и режущий ветер, и
колющий щеки снег - все было прекрасно в этом прекрасном мире.
Утром я дал старухе денег и велел сходить на базар.
- Гляди, матушка, не обмолвись обо мне, - предупредил я ее. - Нынче
вешают всех, кто в Лагаре бывал, а я, как на грех, оттуда.
- Ой, благость господня! - перепугалась Синар. - Слова не молвлю,
сыночек! Ты дверь-то заложи, схоронися!
Насилу я ее выпроводил и вернулся к Суил.
- Рассказывай, птичка. Почему ты ушла из дому?
Не об этом бы сейчас говорить! Стать на колени, взять ее руки и
уткнуться в них лицом. Стоять так и рассказывать, о том, как плохо было
мне без нее и как хорошо, когда она здесь. Но я только вздохнул:
- Дигил бывал на хуторе?
- На хуторе не бывал, а в лицо знает. Вовсе не того, Тилар. Наша-то
семья и так на глазу, а как Карт с дядь Огилом ушел, вовсе взъелись.
Спасибо, люди нас берегут. Ночью-то из деревни парнишка прибежал: солдаты,
мол, пожаловали, поутру на хуторе будут. Мы с матушкой и порешили, что мне
уходить. Матушка скажет, что я с первых холодов в услуженье пошла, и
родичи подтвердят, давно сговорено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105