– Где ты была? Я о тебе беспокоился, – сказал он.
– Безумная неделя, – объяснила я. – Есть трехцветные батончики «Клондайк»?
Я устроилась со своим мороженым под палящим солнцем. Меня охватило заманчивое видение – я начинаю все с нуля. Здесь есть все: отличная погода, фантастическое местоположение, милые люди. Всю мою неудавшуюся жизнь можно было бы оставить в прошлом, в Ирландии. Начать все заново. И в этот раз все сделать правильно. Я же работала в Чикаго, не сомневаюсь, что кто-нибудь мог бы взять меня на работу и оформить мне «зеленую карту». Для людей с опытом работы в юридической сфере на студиях должны быть тысячи мест.
Тут я позволила открыться дверце в секретную и волнующую мечту. Что, если и Трой станет частью моей новой жизни? Я бы наслаждалась идиллией наших взаимоотношений. Я и он. Весело смеемся вместе. Бродим среди лотков с овощами и фруктами на рынке. В фильмах пары, которые только что начали встречаться, проводят много времени гуляя среди свежих продуктов. И всегда можно соблазнительно провести пальчиком по продолговатому баклажану, и торговец не начнет орать: «Руками не трогать!» А мужчина всегда может взять сочную спелую клубничку с прилавка и скормить ее женщине, а его за это никто не арестует.
Большую часть дня я развлекалась, рисуя себе подобные картинки. И перестала, только когда смертельно захотела в туалет и пришлось бежать домой.
Вернувшись, я рысью помчалась в ванную. Почему-то внутри все жгло огнем. Странно… И тут я вспомнила, в чем причина, и жжение стало даже приятным… Да, да, конечно…
Все еще не было следов Эмили, но на автоответчике было сообщение от нее. Она провела весь день с Лу, а сегодняшний вечер они собираются снова провести вместе, так что ее можно не ждать.
– Позвони мне на мобильный, если будут проблемы. – И словно ей только что пришло это в голову, она добавила: – Может, ты тоже еще не вернулась. Я попробую застать тебя у Троя.
Это было единственное послание. По крайней мере, для меня. А для Эмили – около десяти тысяч. Джастин, Конни, какая-то Ламурна и некий парень по имени Дирк.
И только тут мне стало понятно, что означало послание Эмили. Я проведу вечер в одиночестве. Ничего страшного. Можно позвонить Клер. Потом я вспомнила, что позвонить нельзя из-за разницы во времени. Ну и ладно, могу позвонить Рейчел в Нью-Йорк. А потом я решила, что должна подтвердить мой статус независимой и счастливой женщины и пойти в кино. Одна. Я с сомнением подумала, что смогу это сделать. И я позволила родиться той мысли, которая так и стучалась в голову: «Если только Трой не позвонит». Должно быть, есть шанс повторить фантастический секс, как вчера ночью и сегодня утром… Внезапно я испытала сильнейшее возбуждение.
За дверью раздался какой-то шум. Неужели это я своими молитвами вызвала Троя? С пистолетом в кармане?
Это был не совсем Трой. Даже совсем не он, а Лара.
– Готова? – просияла она. – Едем к мадам Аннушке?
Я замерла.
– Господи, я совершенно забыла!
Мадам Аннушка, которая должна спасти мои уродские брови. Я записана к ней на пять тридцать.
– Дай мне десять минут, – взмолилась я и стрелой метнулась в ванную, чтобы смыть с себя песок.
Через три минуты я вытерлась полотенцем, и, пока искала одежду. Лара зашла поболтать со мной. Когда я обнаружила лифчик, то на минуту запаниковала, как мне его надеть, не показав ей свою грудь. Но беспокоиться не было времени. Пусть смотрит. Вряд ли увидит что-то новое. Ведь меня всегда так бесили мужики-гомофобы, которые ведут себя так, словно любой встреченный ими гей готов на них броситься. А я сейчас разве не так же себя веду?
В любом случае я ни на секунду не сомневалась, что Лара на меня бросаться не собирается. Думаю, мне просто было интересно, что я отвечу, если она скажет, что у меня красивая грудь.
Я оделась меньше, чем за девять минут.
– Я под впечатлением, – воскликнула Лара. Мы снова уселись в ее серебристый пикап и вновь понеслись по Беверли-Хиллз. Разумеется, я чувствовала себя уже как рыба в воде. По пути Лара расспросила меня о вечеринке у Камерона Майерса. Я рассказала ей про его апартаменты, про вид с крыши, про камин. Но вопроса о том, что было между нами с Троем, не последовало. И я не совсем понимала, как завести разговор на эту тему.
Мадам Аннушка оказалась холодноватой бледной русской. Она была шокирована тем, как ужасно выщипаны мои брови.
– Плёхо, – сказала она. – Ошень плёхо.
Было настолько «плёхо», что ей пришлось сесть на минутку, чтобы издать глубокий прочувствованный вздох. Затем она поднялась и решилась бросить вызов моим ужасным бровям.
– Мы сделаем фсё возможное, – сказала она, заливая мне на веко горячий воск.
Ее акцент мне кого-то напомнил, вызвал приступ ностальгии. Я вспомнила, кого именно – Валю и Владимира. Гарва и его списки покупок. Словно я открыла дверь в промозглую комнату в своей душе. Затем, к счастью, Аннушка, рванула полоску воска, и острая боль затмила все воспоминания.
Процесс был ужасно неприятным. Когда мадам Аннушка дергала, то казалось, что меня атакует тысяча малюсеньких стрел. Глаза слезились. И очень хотелось чихать. И все время она отдавала мне приказания с Валиным акцентом.
– Пинцет, – пробасила она, как хирург в «Скорой помощи». – Еще фоск.
Я подавила в себе порыв и не спросила, есть ли у нее «мнёго-мнёго любофник». Но я бы и так сказала, что есть, потому что выглядела она отлично.
Через какое-то время (которое показалось мне бесконечностью) ужасное вырывание волосков продолжилось над вторым глазом. Пожалуй, было даже больнее, чем над первым. Я молилась, чтобы все скорее кончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136