Бену хотелось приласкать ее, но она, словно извиняясь, что повергла его в мрачное настроение, переменила тему.
– Слушайте, а расскажите еще про Милта, как вы с ним озорничали.
И он старался припомнить что-нибудь особенно смешное.
Когда вошли в квартиру, она, отправляясь к себе, легонечко клюнула его в щеку. Он и сейчас чувствует прикосновение ее губ.
Бен повернулся на другой бок, уставившись в стену, отделявшую его комнату от ее спальни. В каких-то десяти футах она от него, всего каких-то десять футов их разделяют, не больше. «Спокойной ночи, – прошептал он. – Пусть тебе что-нибудь хорошее приснится».
Глава X
Рихард не улыбался. Краешком глаза Эллен видела, как он сосредоточенно шагал по справочному залу, пока она готовила сводку для руководителя онкологического центра.
Он решительным шагом вошел в библиотеку, явно приготовившись к объяснениям, но вот приходилось ждать, пока Эллен освободится.
– Одну минуточку, доктор Вандерманн, – с подчеркнутым радушием сказала она, делая вид, что не замечает, в каком он состоянии. – Итак, доктор Рейбен, чем еще могу быть вам полезна?
Онколог поблагодарил ее и направился к выходу.
– Ах простите, доктор, была еще одна статья, сейчас проверю… ну конечно, вот она, в последнем номере «Журнала Американской медицинской ассоциации».
Ей доставляло особое наслаждение то, что Рихард вынужден дожидаться. Мелкая, ничтожная месть, но другой ей пока не дано.
Онколог, наконец, удалился, она повернулась к Рихарду, вся лучась приветливостью:
– Ну как дела?
– Ты меня поставила в идиотское положение, – он еле сдерживался, чтобы не заорать.
– Я тебя поставила? – Эллен удалось разыграть искреннее недоумение. – Когда, чем?
– Ты прекрасно знаешь. Вчера, в ресторане.
– Да что ты, я, получается, что-то перепутала. Мы же договаривались отпраздновать сегодня, разве нет?
– Что ты такое несешь? Ты же мне сама сказала, что встретимся через час.
– Не могло этого быть, я вчера ужинала с моим квартирантом.
– Квартирантом? – Рихард ушам своим не верил.
– Да, ты же знаешь, он такой славный. Сводил меня в «Кейдж и Толнер».
– А я как дурак дожидался тебя в «Гриле».
– Бедняжечка! Очень нехорошо вышло, – в ее тоне появилось что-то неприятное. – Ты бы лучше Джину пригласил, чем связываться со мной.
– Прекрати, пожалуйста!
– Ты же всюду ее за собой таскаешь.
– Эллен, послушай-ка…
– Тише, Рихард, тише. Тут ведь библиотека. Молодой врач, вошедший когда они разговаривали, перелистывал в углу журнал, бросая на них любопытные взгляды.
– Поговорим попозже, – пробормотал Рихард сквозь зубы. – Мне на операцию пора.
– Конечно, как не понять, ты на операцию всегда спешишь, – сарказм чувствовался слишком сильно, чтобы он ничего не заподозрил.
А она продолжала негромко, стараясь четко выговаривать каждое слово:
– Вчера вечером я пыталась тебя найти, чтобы сказать про этот факс из издательства. И я тебя нашла, – она окинула Рихарда ледяным взглядом. – С нею вместе.
– Так ты, значит… – он не договорил, наконец-то догадавшись.
– Вот именно, – и она уселась за компьютер, стала что-то считывать на дисплее, как будто его тут вовсе не было.
С минуту он поколебался, потом подошел к ней вплотную.
– Эллен, выслушай меня, пожалуйста… Она не отрывалась от работы.
– Эллен, прошу тебя, я жутко виноват…
– Ты? Разве ты можешь быть в чем-то виноват? – презрительно отпарировала она.
– Глупость получилась, я сам понимаю, глупость и мерзость. Но ты же должна понять, что для меня все это никакого значения не имеет. Я ведь только тебя люблю.
– Понимаю, понимаю, меня ты любишь, а с нею трахаешься, правильно?
Рихард молчал.
Молодой врач теперь уже откровенно прислушивался, не сводя с них глаз.
Она снова сосредоточилась на дисплее, сделав вид, что вся поглощена работой и просто не замечает, что Рихард все еще здесь. Слышала, как он тяжело вздыхает, потом до нее донеслись звуки его удаляющихся шагов. И тут вдруг ее что-то пронзило: ведь он уходит не из библиотеки, из ее жизни уходит. Остановить его, вернуть? Она не тронулась с места.
Экран компьютера отражал ее лицо: расширенные от напряжения глаза, в которых застыла невыносимая боль, слезы, текущие по щекам. Нет, она не из сильных духом. Говорить может резко, оборвать тоже может, но все равно чувствуется, что ее так легко обидеть, и уязвима она очень, и такие разрывы даются ей ужасной ценой. Эллен решительно смахнула слезы и установилась на дисплей.
Когда вечером она вернулась домой, Бена не было. На кухне стояло блюдо с салатом, которого хватило бы на несколько дней, а сверху она нашла записку, что он пошел играть в карты, даже пририсовал пикового туза.
Есть ей совершенно не хотелось, но она все же поклевала, постаралась проглотить кусок-другой, не то он еще обидится, что зря старался. Хотя можно ведь, собственно, выбросить этот шедевр в унитаз. Она спустила воду, потом черкнула ему две строчки с благодарностью: в жизни, мол, не пробовала такого вкусного салата. Кстати, так оно и есть.
Эллен легла, но заснуть не удавалось.
Она почувствовала себя лучше, услышав, что Бен вернулся: спокойные, уверенные шаги в коридоре, вот он пустил душ… Он дома, и ей теперь стало спокойнее.
Но не просто спокойнее. Бен – существо загрубелое, но все равно она в нем распознает родственную душу. Что-то в нем есть такое, что позволяет ему почувствовать и облегчить ее боль, как не может никто другой. Второго такого друга у нее нет, даже Голди с ним не сравнится. Вот рассказала ей про Джину, а та только высмеяла ее: какая же ты наивная! Неужели не предполагала, что такое возможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97