У входа стоял «феррари», принадлежащий Эмилио.
– Мой друг прислал свою шикарную машину, чтобы я смог произвести на вас должное впечатление, – сказал он, открывая для нее дверцу. – У меня просто не хватило духу сказать ему, что вас дожидается в аэропорту личный авиалайнер.
– И чтобы попасть на кухню нам придется ехать на машине?
– Да уж, доверьтесь мне.
Разворачиваясь, чтобы попасть на шоссе, Мигель заметил на другой стороне дороги белый автомобиль, похожий на машину Исабель, но Мигелю не удалось разглядеть человека за рулем.
Он поехал вперед, поглядывая в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль следовал за ним. Неужели у него на хвосте Исабель или он заболел манией преследования? Ах ты, черт побери, меньше всего на свете ему хотелось бы стать участником сцены, разыгрывающейся на глазах у Патриции.
Он прибавил скорость, промчался по пригородам, въехал в город, свернул за угол и понесся по боковой улочке.
– Лихо вы водите, ничего не скажешь!
– Я в этом не виноват – просто у машины слишком мощный двигатель.
Мигель вновь взглянул в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль куда-то исчез.
– Где мы находимся, – поинтересовалась Патриция.
– У «Квелуца». По-арабски это означает «миндальное дерево». А вот и кухня.
Он указал ей на огромный алого цвета дворец, изумительную имитацию Версальского дворца. Фронтон здания в стиле рококо был чрезвычайно внушителен.
Патриция попыталась было сама разобраться, в чем смысл шутки, но на губах у Мигеля играла загадочная улыбка. Он припарковал машину у дальнего конца здания и провел ее через стеклянную дверь во дворец.
– В этой части дворца некогда размещалась кухня, а сейчас оборудован превосходный ресторан «Конзинха Велха». Звучит романтично, не правда ли?
У нее не было ни малейшего шанса на то, чтобы ответить, потому что к ним уже подскочил метрдотель.
– Сеньор Кардига! Как приятно вновь вас видеть!
Метрдотель ввел их в зал ресторана, едва освещенный фонарями типа тех, что обычно висят в порту. Они прошли мимо мраморного разделочного стола длиной в пятнадцать футов, за которым когда-то работали королевские повара, мимо гигантской печи с открытым очагом, установленной на высоких мраморных колоннах. Здесь же находилась гигантская жаровня, на которой можно было зажарить целого кабана.
– Прошу сюда, сеньор.
Метрдотель усадил их за угловой столик неподалеку от каменного бассейна, в котором журчала проточная вода.
– Ах, какая прелесть! Здесь и рыбы водятся? – пошутила Патриция.
– Вообще-то говоря, сюда направили русло местной реки, чтобы повара могли ловить свежую рыбу на обед королю и ополаскивать посуду, – пояснил Мигель.
– Весьма практично.
Изящно поклонившись, официант подал Мигелю карточку вин.
– Что вы будете пить? – поинтересовался Мигель.
– Не будет ли с моей стороны чрезмерной наглостью попросить переквиту?
Патриция подмигнула Мигелю. Он рассмеялся.
– Пожалуй, лучше не стоит. Это вино успеет изрядно надоесть вам начиная с завтрашнего утра.
– Это что, угроза?
– Патриция, – мягко начал он, опершись на локти и заглянув ей прямо в глаза. – Разве я похож на человека, способного угрожать даме?
Официант позволил себе кашлянуть.
– Подайте нам бутылку «Бранко Секо», – сказал Мигель, даже не взглянув на карточку. И пояснил Патриции. – Это белое вино – и оно тоже с виноградников Эмилио.
– Я бы с удовольствием познакомилась с Эмилио.
– Он вернется через пару дней. Мы с ним дружим еще с тех пор, когда его отец Эмилио избил его за то, что тот соблазнил одну из служанок, а мой избил меня за то, что я не позаботился как следует о лошади после того, как закончил работу с нею.
– И он вас за это избил?
– Чего он ни за что бы не сделал, соблазни я кого-нибудь из служанок.
Они расхохотались.
Патриция попробовала вино; пила она редко, и у нее защипало язык.
Мигель заказал на двоих гаспача и сыр, который здесь называют азеитао.
– Я бы никогда не осмелился заказать ничего мясного, зная о вашем отношении к животным. Это овечий сыр с полуострова Аррабида. Помните мою историю про пастуха?
– Ну, конечно. – Она откусила кусочек. – Ой, как вкусно!
– Здесь считается, что этот сыр обладает и целебными свойствами. – Он умолк, затем добавил. – Но, конечно, от рака он не спасет.
– Так значит, доктора уже не в силах помочь вашему отцу?
– Они сказали мне, что ему остается, самое большее, полгода.
– Ах, как это страшно, как это тяжело и грустно… и все же он держится с таким мужеством. Я получила истинное удовольствие от беседы с ним. Его любовь к этой лошади и впрямь необычайна!
– Да. Такие, как Аманта, попадаются одна на миллион. Мигель улыбнулся. Темная туча прошла так же стремительно, как и налетела.
– Аманта. Как романтично звучит это имя!
– Оно означает Возлюбленная, – подмигнув, сказал Мигель. – Только мой отец осмелился дать такое имя лошади.
Патриция рассмеялась.
– Он и впрямь незаурядная личность.
– Что верно, то верно. Его называли и художником, и гением, и безумцем – и, думаю, вы согласны, что для любого из этих определений имеются основания.
– Вы в чем-то очень похожи на своего отца – ведь и в вас тоже есть капелька безумия.
– Но я никогда не повешу голову своей возлюбленной на стену и не подложу ее шкуру себе под ноги.
Патриция состроила гримасу.
– Да, чувство юмора у меня довольно мрачное, его я тоже унаследовал от отца. Моя мать, знаете ли, умерла родами, и заниматься мною с самого начала пришлось ему. Ну, мы, понятно, страшно ругались – я так и не научился соответствовать его требованиям. И мы по-прежнему раздражаем друг друга, хотя я и люблю старого местра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99