Боль дикая. Я завывала, как животное, жидкость вытекала у меня из всех отверстий.– О, Рози, – пожалуйста! – взмолилась Джесси.– Нет, Джесси, я расскажу правду, – сказала Рози. – Существует заговор, что мы все должны притворяться, будто роды – это чудесно. А это не так, роды – это ужасно, это такой стресс. Я чувствовала такое унижение, будто я не человек вовсе; мне кажется, кошка дает жизнь своим детенышам с большей привлекательностью, чем это делала я. Но я ничего не могла поделать. Я выла, я стонала, я визжала. Я кричала и звала маму. «Мама, мама, мама!» – орала я. Муж не выдержал – он ушел оттуда, и я его не осуждаю. Я сама ему сказала, чтобы он ушел. Потому что мне не хотелось, чтобы он видел меня в таком состоянии. Как я визжу, словно резаная свинья. Как я вою и ору. И я ненавижу ребенка за то, что он сделал со мной – практически разорвал меня надвое, мне наложили сорок пять швов, я не могла ходить целую неделю после этого. И все эти мычания и все дыхательные упражнения не могут ничегошеньки изменить – единственное, что мне помогло бы, – это хорошо сделанное кесарево сечение.Тишина навалилась камнем.– Ну, спасибо, Рози, – сказала Джесси. – Уверена, ты очень подбодрила всех своим рассказом.Мы сидели ошеломленные. Я приняла решение взять приемного ребенка. Затем я посмотрела на девушку, сидевшую рядом со мной, – ей предстояло родить на следующей неделе. Она уставилась в пол, глотая слезы. Потом я взглянула на Лесли, которая должна была родить примерно через два месяца. Она моргала, готовая вот-вот заплакать. Пат обняла ее за плечи. Бедная Салли, подумала я. Бедная, бедная Салли. Я посмотрела на нее. Она – о, слава богу! – она улыбалась.– Какое удивительное переживание придется испытать, – прошептала она взволнованно. – Через какое жизненно важное, эпическое испытание придется пройти.– Значит, у тебя это не вызывает ужаса? – спросила я удивленно.– О, конечно нет, – засмеялась она. – Не будь дурочкой, Тиффани. На самом деле у меня теперь даже больше решимости завести ребенка. Февраль Так вот, если верить февральскому номеру «Новобрачные и обустройство дома», самой модной тканью для подвенечного платья этим летом будет переливчатый шелк. Лично я предпочитаю добрый старый дюпион, Дюпион – шелк из коконов-двойников.

но сейчас, очевидно, это уже вчерашний день. Что обо мне подумают, когда я пойду к алтарю со всеми этими прекрасными мужчинами из брачного агентства Каролины Кларк в безнадежно старомодном платье! Я почти слышу хихиканье с задних скамеек: «Дюпион? Скажите на милость! Ну, она никогда не отличалась умом. Впрочем, могло быть и хуже, по крайней мере это не полиэстер. Бедная старушка Тиффани. Она никогда, знаете ли, не умела модно одеваться». Модно. Вот что Фил Эндерер обычно мне говорил: «Извини, дорогая, но это совсем не модно. Слушай, может, ты пойдешь переоденешься?» И я, как послушная собачка, шла и переодевалась. Ужасно, да? Подумать только, а ведь у меня есть ум, душа, свобода воли и чувство собственного достоинства! Но, понимаете, я знала, что, если скажу ему то, что мне очень хотелось сказать: «Нет, я не хочу, черт возьми, переодеваться, и вообще, за кого ты меня принимаешь?» – он закатит истерику, что делал довольно часто, а я не люблю неприятных сцен. Не выношу. Нет, в профессиональном споре я могу настоять на своем. Я готова, если требуется, вонзить жало кому-нибудь в хвост. Например, работая в «Гёгл Гагл энд Пеготти», я как-то на деловом заседании отстояла свой вариант рекламы Маленькой Плаксы. Маленькая Плакса – кукла, в которую набирают воду, а она плачет и писает.

Но когда дело доходит до горячей перепалки с любовниками – это другое дело. Так что я всегда стараюсь найти компромисс. Соглашаюсь. Иду на попятный. Отступаю. Уклоняюсь. Не потому, что я труслива, нет. Я просто не люблю спорить.Так метались мои мысли, когда утром я собирала подснежники в саду под окнами. И, подводя итоги, решила, что год начался довольно-таки неплохо. Я выполнила одну из поставленных задач – вступила в агентство знакомств. Однако, надо признаться, я не выполнила другую – так и не перестала думать о Довольно Успешном. На самом деле я думаю о нем постоянно, даже когда сплю, потому что, понимаете, я все время вижу его во сне. Но, надеюсь, как только я начну знакомиться с красавцами из агентства Каролины Кларк, я, очевидно, сразу же перестану о нем думать, потому что, очевидно, влюблюсь в одного из них и разлюблю его. Это очевидно. Во всяком случае, я заполнила анкету, присовокупив к ней три очень хорошие фотографии, снятые за последний год; они приукрашивали достоинства, не вводя, смею этому верить, в заблуждение, и – вообразите мое волнение, дорогой читатель! – я тут же стала получать анкеты. Я расскажу вам, как это работает. Если, скажем, А понравился внешний вид Б, то анкету А присылают Б. И если Б понравилась анкета А, он (она) сообщает агентству, и происходит обмен телефонами. Все очень просто. В этом есть доля риска, но на это стоит пойти. Я просто обязана влюбиться. И это разрешит все мои проблемы. Хорошо бы влюбиться до Дня святого Валентина – а он уже на следующей неделе. Подозреваю, меня никто не поздравит. Конечно, я знаю: этот праздник всего лишь коммерческая кампания – господи, ну кто обращает внимание на всю эту чепуху? Но если ты одинока и все, что ты получила четырнадцатого февраля, – это уведомление о неуплате налога на недвижимость или напоминание получить результаты анализов трехгодичной давности, ну, честно говоря, такое чувство, будто тебя убивают. Да еще магазины сразу же после Рождества начинают продавать эти пошлые открытки со слащавыми, сиропными, сахариновыми сантиментами, и никуда от них не деться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126