Нет, я не попала туда. Да, скажи, ты все еще проводишь подбор актеров для «Войны и мира»? Я могла бы изобразить очень хороший русский акцент… Что значит старовата?– Тиффани?Официанты убирали посуду после закусок.– Тиффани?Господи, моя старая любовь, Джон Харви-Белл. Капитан школьной команды «Колоссов». Правда, его героическую славу впоследствии затуманила неудачная попытка поступить в Кембридж. Но боже, он был все так же красив, хотя почти все мускулы заплыли жиром. Я забыла, какими синими были его глаза. Как «Веджвуд», «Веджвуд» – тип фарфора и фаянса компании «Веджвуд».

хотя волосы, когда-то белокурые, заметно подернулись сединой. Как для него типично – появиться только к горячему. Он всегда всюду опаздывал – но только не на матчи по регби.– Как поживаешь, Тиффани?– Хорошо. А ты?– У меня все в порядке. Женат. Четверо детей. Изучал медицину в Эдинбурге. Сейчас живу на Харли-стрит. Работаю в клинике пластической хирургии. А ты чем занимаешься?– Рекламой.– О, понятно – «И великолепный молочный шоколад».Забавно, что он вспомнил именно этот слоган.– А ты замужем? – спросил он, когда принесли бисквит, пропитанный шерри.– Нет. Нет. Слишком молода.– Ха! Несомненно! Ну, здесь Уокер, мой бывший фаг, – он не женат, да?– О да, – сказал Ник, глядя на меня с покорной улыбкой. – Я не женат, – повторил он, наливая портвейн в мой бокал.– Слушай, Харви-Белл, – крикнул Тим Флауэрс через стол. – Мы с Уортингтом хотим знать, у тебя действительно что-то было с Толстушкой Тротт в 1978 году, во время Михайлова триместра? Михайлов триместр – осенний триместр в некоторых школах, колледжах, университетах Англии; начинается в сентябре-октябре.

– О, ради всего святого, – сказала я, передавая бутылку налево.– Так было или нет?..– Какая наглость!– С Тиффани…– Ну пожалуйста, хватит!– И если было, то что она…– Извините, я пойду поболтаю с Гленом Фиддичем, – сказала я. – Не успела еще с ним поговорить. Извините.– Так вот, вы все идете по ложному следу, – заявил вдруг Уортингтон. – Все знают, что Толстушка Тротт была влюблена в Боджера!Я остановилась как вкопанная.– Я не была влюблена в директора школы, – сказала я. – Даже несмотря на то что он был, по общему признанию, необычайно приятный, обаятельный, либеральный и умный человек.– Я помню, как ты смотрела на него во время службы в часовне, – сказал Уортингтон обвиняющим тоном. – Ты млела от восторга, когда он шествовал к аналою в своей мантии. Ты была от него без ума.– Нет, – сказала я твердо. – Я просто восхищалась им, вот и все.Это вызвало взрыв веселья.– Ну, а я восхищался тем, как он меня ограбил, – сказал Флауэрс, – как раз на пару кило мяса с овощами. И даже не по моей вине. А из-за этого вызвали моих родителей. Думаю, здорово я поправил здоровье на тех обедах.– Слушай, я не собираюсь обсуждать обстоятельства твоего совращения, – гнул свое заметно захмелевший Уортингтон. – Я хочу знать, действительно ли у Харви-Белла и Толстушки Тротт что-то было во время учебы в 1978 году.Как трогательно. Но мне это уже надоело. Никаких потенциальных мужей здесь нет. И Лиззи вращала глазами и выразительно постукивала по своим часам. Пора уходить.– О нет, не уходите, – попросил Ник. – Пойдемте с нами в «Анабеллу». Уортингтон – член клуба.– Ну, может, в другой раз, – сказала я. – Мне надо домой – написать кой-какие слоганы. Всем до свидания. – Я помахала рукой. – Было весело. Пока, Джон.– Пока, Тиффани, приятно было с тобой снова встретиться, – сказал он с вялой улыбкой. – И, пожалуйста, не стесняйся мне звонить.– Звонить?– Ну, ты знаешь. Я бы дал тебе скидку…– Скидку?– Ну, я мог бы дать тебе очень хорошую скидку на липосакцию или подтяжку.– О, очень великодушно с твоей стороны.– То же самое и тебе, Лиззи, – повторил он. – Я неплохо делаю подтяжку груди.– Спасибо, – сказала она язвительно.– О, не за что. – Он закурил гаванскую сигару. – Мы же школьные друзья.– Нам определенно нужно принять это во внимание, – заявила она, выходя из столовой с развевающимся бархатным шарфом.– Тиффани! – Это был Ник. Он сбежал за нами вниз по лестнице.– Да, Ник.– Харви-Белл не хотел вас обидеть. Он же туповатый – всегда таким был.– Это верно, – сказала я. – Конечно, он считал, что оказывает нам любезность.Но Лиззи не собиралась смягчаться. Она устремилась в гардероб, оставив меня наедине с Ником.– Я просто хочу сказать, что, по-моему, ты выглядишь очень молодо.– Спасибо, Ник.– Нет, правда, ты точно такая, какой была в школе. Только стройнее, конечно. Намного.– Спасибо.– Я хочу сказать, что в моих глазах ты всегда будешь выглядеть на шестнадцать.– Ну, очень мило с твоей стороны.– Тиффани, так здорово было встретиться с тобой снова. Я хочу спросить, я знаю, что ты очень занята своими слоганами, но не могла бы ты поужинать со мной на следующей неделе?– Что? Хм. Ну. Да, – я запнулась, – это было бы мило. Вот моя визитка. Э-э, позвони мне. * * * Два дня спустя, вернувшись с прогулки по Хайбери-Филдс, я обнаружила, что мой автоответчик неистово мигает. Я нажала клавишу. Бип-бип-бип.– Здравствуйте, Тиффани, – ха, ха, ха, ха! Это Питер. – О господи, только его не хватало. – Мне было так приятно неожиданно встретиться с вами – ха, ха, ха, – а вам? Я просто хотел спросить, не хотите ли вы сыграть в теннис…Я нажала на быструю перемотку вперед. Бип.– Привет, Тиффани. – Это Салли. Звонит с работы. Как необычно. Ей ведь всегда некогда. – Тиффани, – сказала она, перекрывая своим голосом шум голосов вокруг. – Тебе не кажется, что жизнь удивительна? Тебе не кажется, что она чудесна? Теперь я это знаю! – О чем это она говорит? – Я всегда считала, что в путешествии по жизни мне ничего не остается, как только изучать карту, – продолжала она тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126