– Слушай, не рассиживайся здесь, – рыкнула она на него, оттирая кроваво-красное пятно. – Принеси по крайней мере соль или еще что-нибудь. О господи, пятно не оттирается. От тебя, Мартин, действительно никакого проку. Ты не можешь сосредоточиться. У тебя в голове, наверное, сейчас совсем другое, – фыркнула она. – Вот почему ты здесь отсутствуешь!Мы вертели в руках стаканы. Лицо мое стало горячим, как вино, и, возможно, такого же цвета.– Индекс промышленных акций сейчас отличный, да? – сказал стоявший рядом мужчина – коллега Мартина.– Господи, ты такой неуклюжий, – слышался голос Лиззи.– Да, – ответил его сосед, – хотя, конечно, нестабильность на Дальнем Востоке ничего хорошего не сулит нам здесь, в Лондоне.– Конечно.– И, к сожалению, думается мне, процент прибыли снова снизится.– Это уже хроническое, – шипела Лиззи. – Ты такой рассеянный.– Чем вы занимаетесь?– Рекламой.– Я имею в виду, стоит мне отойти на минуту – и происходит катастрофа.– О, «Начни свой день с яйца», что-то в этом роде?– Да, верно, – сказала я. – «„Ауди" – движение к прогрессу!» и все такое прочее.– О господи, Мартин, ты хоть знаешь, сколько стоит этот диван?– Да, – сказал он устало. – Знаю.– Он стоит две с половиной тысячи фунтов.– Да, – повторил он, – знаю. Я знаю, потому что заплатил за него.– Что?– Я сказал, что заплатил за него. Ты, взбесившаяся корова!– Мартин!– Как заплатил за все в этом злополучном доме, который ты называешь своим, хотя даже пальцем не пошевелила…– Не устраивай скандал, Мартин…– И знаешь что? Мне совершенно наплевать, что я его залил…Он поднял бутылку с соусом «чили» и вылил ее содержимое на диван.– …Кажется, он еще недостаточно испорчен. Вот, смотри…Он взял тарелку с тарама-салатом и вывалил все на диван.– Мартин, ты что, совсем рехнулся? Затем он разбросал по дивану сосиски.– Какого черта ты вытворяешь??? – взвыла Лиззи. – Мартин, сейчас же прекрати!!!Он взял поднос рулетиков с сыром и шпинатом и высыпал их на сиденье. Потом принялся втирать все это в ткань. Затем сказал:– Подождите секунду… – вытер пальцы салфеткой и исчез в кухне.– Мартин! Мартин!Он вернулся, неся в руках чашу с глинтвейном. Рот у Лиззи открылся, но она не произнесла ни слова, только придушенно выдохнула. Затем сказала очень тихо:– Мартин, пожалуйста, Мартин, не делай этого.Но было уже поздно. Он опрокинул супницу и до капли вылил красную жидкость на диван, поливая его с методичной тщательностью. Затем взял плащ и вышел из дома, тихо прикрыв за собой дверь.– Ну, вечер был очень приятный… – сказал кто-то. – Мы, пожалуй, пойдем – я только заберу детей.– Да, думаю, пора двигаться, – сказала Фрэнсис.– Спасибо большое, Лиззи… э-э… я тебе позвоню, – прозвучал еще один голос. – Пойдемте, Том, Поли. Домой. Попрощайтесь с Алисой и Эми.Затем наступила тишина. Только из кухни доносились громкие рыдания.
– Какой мерзавец! – выла Лиззи. – Какой меднозадый мерзавец… – Она еле переводила дух от рыданий. Лицо ее было красным и мокрым.– Вот, держи, – сказала я, протягивая ей бумажное полотенце.– …Так меня унизить. Испоганить вечер. Господи, только об этом теперь и будут говорить. И все потому, что он загулял, – говорила она сквозь слезы. – Вот из-за чего он взбеленился. Это совсем не в его характере.– Лиззи, у него ничего ни с кем нет, – сказала я.– Нет, есть, черт бы его побрал, – всхлипывала она. – С Джейд Джевел.– Нет, ничего у него нет.– Нет, есть.По ее щекам размазалась косметика, веки покраснели.– Я не рассказывала тебе об этом, Тиффани, – сказала она, сжимая мокрую бумажную салфетку, – но в прошлый уикенд он уехал. Сказал, что поедет к матери, но, когда я позвонила туда, его мать ответила, что он покупает для нее дрова. Но у нее же газ! Она просто его покрывала. Потому что у него связь на стороне.Она заплакала снова, ее узкие плечи содрогались.– Этот диван стоит две с половиной тысячи, – причитала она. – Он изготовлен на заказ – мне пришлось потратить уйму времени, чтобы выбрать ткань. Три раза я ездила в мастерскую. А он его загубил. Никчемный, никчемный человек. Господи, я разведусь с ним, – бормотала она, закуривая сигарету. – Я натравлю на него самого лучшего адвоката. Я оставлю его без штанов, я… Тиффани, почему ты на меня так смотришь?– Ты несправедлива, – сказала я тихо. – Мартин очень хороший, а ты так отвратительно обращаешься с ним.Меня всю трясло. Я готова была заплакать.– Что в нем хорошего? – прошипела она. – Он же загубил мой новый диван и унизил меня перед всеми моими друзьями. Это хорошо, по-твоему?Две струйки дыма вырвались из ее изящных ноздрей. Я бы не удивилась, если бы она извергла пламя.– Нет оправдания тому, что он сделал, – добавила она свирепо. – Никакого.– Это была ответная реакция, – сказала я. – Разве ты не поняла? Он взорвался. Ты давила на него многие годы, и вот теперь он взорвался.– Ты хочешь сказать, что он потерял самообладание? – спросила она с иронией. – Сорвался с катушек?– Скорее всего, так и есть. Да, возможно, это был нервный срыв, – ответила я. – И это не удивительно, потому что он все время так устает, работает до полного изнеможения, он ведь даже не любит свою работу, и занимается нелюбимым делом, чтобы у вас был этот дом и все, что тебе захочется, – а ты даже не благодарна ему за это! Бедняга! Бедный, угнетенный человек. В сущности, – сказала я, закладывая посуду в посудомоечную машину, – ты ужасно с ним обращаешься. Не знаю, почему ты так жестока с ним. Ты постоянно давишь на него. С тех пор как ты родила девочек, ты обращаешься с ним так, будто он еще один твой ребенок. Я заметила это, – продолжала я, счищая с тарелки остатки салата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126