– Ну, подожди, пока он протрезвеет…– Я знаю, у него сейчас новая секретарша – ей только двадцать четыре…– …и потом поговори с ним, – продолжала я.– Возможно, это она. Держу пари, что она. Шлюшка.– У него, может, вовсе нет никакой интрижки, – сказала я.– …знаешь, эти женщины, которые работают в Сити, они такие стервы.– …тебе нужно немного выждать и потом очень осторожно…– …все они готовы утащить вашего мужа. Все. Кроме Салли, конечно. Господи, может, это Николь Хорлик! Он как-то познакомился с ней. В 1989 году.– …поговорить с ним и спросить, все ли у него в порядке, не беспокоит ли его что-нибудь.– Очень глупо с его стороны, если он на самом деле завел интрижку, – неожиданно объявила она. – Потому что я разведусь с ним, обвиню в измене и найму адвоката, который оставит его без гроша.– Лиззи, ты торопишь события.– Адвоката-специалиста. Очень дорогостоящего адвоката. Юридический эквивалент Дживса из Белгрейвии. Белгрейвия – фешенебельный район в Лондоне, вокруг Белгрейв-сквер, рядом с Гайд-парком.

Я оставлю его без штанов. Я… Я… Я не могу больше с тобой говорить, – вдруг сказала она. – Позвоню-тебе-позже-пока.Просто не верится, что Мартин завел любовницу, размышляла я, отправляясь в постель. Он не такого склада. Как-то мать Фила Эндерера давала мне один из своих многочисленных советов: «Тиффани, можешь ничего не говорить. Но ты всегда должна быть начеку, потому что мужчины-тихони в один прекрасный момент могут загулять и завести интрижку». Но я не верю, что Мартин способен на измену. Не думаю, чтобы он был на это способен. Некоторые мужчины способны, а некоторые нет. Так вот, Мартин из второй категории – в отличие от Фила Эндерера. И в отличие от Довольно Успешного, подумала я с горечью. Нет, не думаю, что Мартин подыскивает себе подружку на неполную занятость. И я говорю это с уверенностью, потому что передо мной все еще сверкает круглая блестящая лысина в «Министерстве звука», и единственное, в чем я могу заподозрить Мартина, так это в том, что он позволил себе немножко оттянуться. Продолжение сентября – Просто не знаю, что делать, – сказал Кит в понедельник. Он тяжело вздохнул, уставясь в чашку с алжирской «арабикой». – Господи, этот кофе слишком крепкий, Тифф, – можно сделать «Нескафе»?– Конечно. – Я отправила обе чашки в раковину. Кит выглядел усталым. Очевидно, не выспался. – Хочешь печенье «Яффа», Кит? – Я поставила перед ним тарелку. – И нужно браться за дело – мы должны работать.– Я слишком расстроен, чтобы работать, – сказал он, ерзая на стуле. – Не спал всю ночь. Мучился.– Ладно, давай поговорим об этом, – сказала я. – А потом нам надо поднажать. Мы должны получить заказ на «любовные сердечки». Я знаю, мы сможем.– Да, – отозвался Кит. – Думаю, сможем. У тебя действительно хорошие идеи. Но, – он взглянул на раскрытый пакет с пастельно окрашенными сладостями, – так тягостно заниматься творческой работой, когда не ладится личная жизнь. – Он принялся читать надписи на приторно-сладких кружочках: – «Навсегда твой», «Люби меня», «Будь моей», «Дорогая», «Да, пожалуйста». А может, лучше: «Не стоит благодарности», «Убирайся», «Пропади пропадом»? – добавил он с горьким смешком. Затем обхватил голову руками. – А мы не можем просто посмотреть «Соседей»? «Соседи» – популярный сериал о жизни австралийской семьи.

– спросил он. – У меня совершенно нет настроения творить.Вообще-то Кит очень веселый парень. Он всегда – как бы это сказать? – в тонусе. Он всегда оживленный, приветливый, разговорчивый и веселый. Но в настоящее время Порция отравила ему жизнь – вот уже несколько недель я не вижу улыбки на его лице.– Просто не знаю, что делать, – простонал он снова. – Она даже не отвечает на мои звонки. – Он воздел руки к потолку. – Не понимаю, чем я ее обидел.– Ну, я говорила это раньше и повторяю сейчас: ей здорово повезло, что у нее есть такой преданный и внимательный друг, как ты.Я и сама вышла бы за тебя замуж, если бы представился случай.– Спасибо, – сказал он тихо. – А я думаю, это мне с ней повезло.– Но почему? Она пустое, безмозглое существо, которое мизинца твоего не стоит! – возмутилась я.На самом деле я ничего такого не сказала, потому что нужно быть очень, очень деликатной, когда даешь советы страдающим от несчастной любви друзьям. Я просто посмотрела на него. Он был такой хороший, такой симпатичный, такой талантливый, внимательный и добрый. О господи, мама была права, размышляла я. Она была права. Лиззи была права. Все были правы. Мне нужно было выйти замуж за Кита. Если бы я вышла за него, я не была бы сейчас незамужней одиночкой преклонного возраста, не бегала бы по свиданиям с незнакомыми людьми, не встречалась бы по объявлениям с женатиками и неудачниками, не была бы соискателем Нобелевской премии в номинации «Старая Дева года». Нет. Если бы я тогда вышла замуж за Кита, у меня за плечами было бы восемь или девять лет семейного счастья с четырьмя, а может, и пятью чудесными детьми, если допустить наличие близнецов.– Я стараюсь не давить на Порцию, – пояснил Кит. – Я знаю, женщинам сложно решиться на брак, если они не уверены в своем парне. Но ведь мы встречались восемнадцать месяцев, и я хочу жениться, вот я и решил, что время пришло. Но она не желает говорить об этом. Может, мне не нужно было покупать «дискавери»? «Дискавери» – большой автомобиль марки «лендровер».

– добавил он.– Ну, может, лучше было бы подождать, – сказала я, – пока ты не будешь уверен. И мне кажется, что не следует тащить ее в «Хамлиз» «Хамлиз» – крупный лондонский магазин детской игрушки.

– она и так знает, что ты любишь детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126