Дэвид что-то положил на один из подносов, а потом взял в руки какой-то аппарат, похожий на большой микроскоп.
– Это увеличитель. Мне нужно просто… вот так. Отлично. Вы готовы?
Он наклонился ко мне, дотянулся до электропровода, щелкнул выключателем, и мы мгновенно погрузились во тьму.
– Скоро вы снова сможете видеть, – негромко сказал Дэвид.
И действительно – комната постепенно наполнилась неярким коралловым свечением, и смутные очертания предметов стали проступать из бархатистой темноты. Я посмотрела на Дэвида – его лицо тоже постепенно материализовалось.
– Это освещение безопасно для пленки, – пояснил он. – Тут у меня три любимых негатива. – В руке он держал плоскую черную коробку – что-то вроде коробки для CD. Он открыл коробку, извлек оттуда первый кадр, направил на него струю сжатого воздуха из баллончика, а затем положил его под увеличитель. Зажегся маленький огонек.
– Это защитный фильтр, – сказал Дэвид. – Он защищает бумагу от света, пока идет фокусировка.
В кадре я разглядела свои черты – сперва они были размытыми, но постепенно обретали четкость.
– А, вот и этот кадр. Так, будем его проявлять.
Он вытащил фильтр и посмотрел на часы, стоявшие на полке перед нами. Мы оба хранили молчание, пока светящаяся стрелка отсчитала двадцать секунд. Затем Дэвид выключил увеличитель, взял бумагу и отправил ее в лоток для проявки. Теперь он покачивал лоток взад и вперед, легонько встряхивая его. Было слышно, как жидкость плещется о края.
– Нам потребуется около трех минут.
Дэвид опустил руки в жидкость и, взяв бумагу за уголки, аккуратно подвигал ее. На ней уже начали проступать серые пятна.
– Вообще-то следует пользоваться щипцами, но я предпочитаю все делать руками. Для меня важны тактильные ощущения. Для кожи это не очень хорошо, но в моем случае это едва ли так уж важно.
Пауза.
– Дэвид. – Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у меня из груди.
– Да?
– Я должна вам кое-что сказать…
– Правда? И что же?
Я сделала глубокий вдох. Он искоса взглянул на меня и тут же снова перевел взгляд на лоток.
– Что вы хотите сказать? У вас такой серьезный вид.
– Ну… за обедом я говорила, что вы сами назвали мне свой возраст. Но это не так.
– Мне тоже показалось, что я не говорил вам, сколько мне лет.
– Я узнала об этом не от вас.
– Как же вы узнали?
– Дело в том… – Я посмотрела на Дэвида. Он по-прежнему был погружен в процесс. – Дело в том…
– …что я выгляжу на тридцать шесть, да? – предположил Дэвид.
– Нет, вовсе не в этом. Дело в том, что… я… – Сердце билось отчаянно. – Я… узнала ваш возраст на вашем веб-сайте. Там написано, что вы родились в 1967-м. Вот… вот так я и узнала.
– О! – рассмеялся Дэвид. – А я-то думал, вы собираетесь рассказать мне нечто ужасное! А оказывается, весь Секрет в том, что вы посетили мой веб-сайт. Я вас правильно понял?
– Да… да… – только и смогла ответить я.
– Что ж, – снова засмеялся он. – Я рад. По правде говоря, я даже польщен. Так этим ваше «признание» и ограничивается?
– Вообще-то я…
– Смотрите-ка, – перебил он меня, – а вот и вы…
Я взглянула на бумагу, уже начавшую темнеть и покрываться пигментом. На ней проступили мои волосы и подбородок, губы и нос.
– Люблю эту стадию процесса, – признался Дэвид. – Изображение возникает из небытия прямо на глазах. Это все равно что включить радио и услышать музыку.
Снимок был один из тех, которые Дэвид сделал у меня дома. Да, в моем облике и впрямь присутствовала «острота». Я была обеспокоена и явно чувствовала себя неуютно. Это отражалось в моих глазах. Глядя в них, можно было догадаться о вине, столько лет меня тяготившей. Мне показалось, что вместе с фотографией «проявили» и меня.
– Дэвид…
– Ты красива, – неожиданно сказал он. – И у тебя очень интересное выражение лица. Ты выглядишь озадаченной, как будто в голове у тебя происходит что-то очень сложное. Возможно, это все еще последствия разрыва с женихом, – с сочувствием предположил он.
Я молчала. Дэвид достал фотографию из проявителя и переместил ее в соседний лоток.
– А это – фиксажная ванна, – пояснил он, легонько встряхивая лоток. Достав снимок, он осторожно переложил его в следующий лоток. – Так, теперь будем закреплять. Пусть полежит тут, пока я занимаюсь следующим кадром.
Продолжая негромко разговаривать со мной, Дэвид произвел такие же действия и со вторым кадром. И вот снова проступили мои черты – на этом снимке мы были запечатлены с Германом на Примроуз-Хилл. В небе над нами летали воздушные змеи, а на заднем плане пробегала собака, случайно попавшая в кадр. В снимке было столько динамики, что он казалось стоп-кадром какого-то фильма.
– Ты замечательно получилась, – сказал Дэвид. – Конечно, вид у тебя озабоченный, но из-за этого смотреть на тебя еще интересней.
Внезапно в дверь позвонили.
– Это такси. Черт… он приехал раньше времени, – с досадой пробормотал Дэвид.
Он держал второй снимок в фиксажной ванне, пристально рассматривая его. Стало так тихо, что я услышала спокойное, ровное дыхание Дэвида. Но сама я была далеко не спокойна – ведь я провела с ним три с половиной часа, но так и не сказала ему, что хотела. А теперь было уже поздно, потому что приехало такси. Значит, мне придется встретиться с Дэвидом еще раз. Да – обязательно. Я просто должна увидеться с ним опять и уже тогда обо всем ему рассказать. А когда он узнает правду, все будет кончено…
– Я хотел бы снова с тобой встретиться, – донесся до меня его голос. Дэвид все еще покачивал лоток и вглядывался в мою фотографию так пристально, словно обращался к ней, а не ко мне. – Я хотел бы снова с тобой встретиться, – повторил он, по-прежнему разговаривая с моим изображением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113