Внезапно Александр встал, и я уже подумала, что он собирается уходить, но он вдруг поднял меня со стула, притянул к себе и неуклюже обнял. – Я вел себя так… скверно, – сказал он. Голос Александра дрожал от переполнявших его чувств. – Но я не смог бы уехать из Лондона, не попросив у тебя прощения. Ты можешь мне не верить, но я просто… ужасно чувствовал себя в последние недели.
– Ничего. – Мои глаза тоже наполнились слезами. – Ничего, Алекс…
– Я не знаю, что… случилось той ночью… Наверное, я… запаниковал. А потом… потом ты уже оказалась… – Его голос стал тише.
«…в больнице».
– Но я все-таки надеюсь, что ты сможешь… простить меня.
– Да. Да, конечно, я смогу. Я готова тебя простить. Я… прощаю тебя.
И стоило мне только произнести эти слова, как что-то мрачное и темное покинуло мою душу.
– Я знаю, что ты не хотел… – Я запнулась. «…бросать меня».
– Все произошло так быстро, – пробормотал Александр.
– Знаю.
Теперь мы оба сели на кушетку – бок о бок, откинувшись на спинку и держась за руки.
– Но, Миранда, я так мучился сознанием того, что тебе причинили боль, а я – тот, кто должен был тебя защищать, – не… защитил тебя. Ты, наверное, была так разочарована.
– Слушай, сейчас мне уже гораздо лучше. Я быстро справилась со всем этим. Знаешь, если подумать, какие жуткие вещи случаются с людьми ежедневно…
– Но когда я получил от тебя кольцо, мне стало так тяжко. Я почувствовал, что ты меня ненавидишь.
Я покачала головой.
– Это не так. Я вернула его не для того, чтобы наказать тебя. Просто мне показалось, что я… не должна его у себя держать.
– Я продал его, – пробормотал Александр.
– Правда?
– И отдал деньги на благотворительность.
– Прекрасно.
– Знаешь, все это время я набирался мужества, чтобы позвонить тебе, – я ведь знал, что скоро уезжаю. Я боялся, что ты не захочешь меня видеть, а тогда мне стало бы еще тяжелее. Но когда я получил от тебя кольцо, то понял: я должен с тобой встретиться. Я просто не мог уехать за границу, чувствуя, что ты меня презираешь.
– Нет, я тебя не презираю.
«По крайней мере, больше не презираю».
– Я знал, что не смогу двигаться дальше, а уж тем более начинать новую жизнь, пока не сниму с души это бремя. Так что мне было просто необходимо прийти к тебе и сказать то… что я сказал.
– Все нормально, – проговорила я, хотя в горле у меня стоял ком. – Забудем прошлое. Кстати, вполне возможно, – добавила я задумчиво, – что все это к лучшему. – Конечно же, в тот момент я думала о Дэвиде и моих поисках прощения.
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, сейчас я… не могу тебе этого сказать. Но, может быть, в один прекрасный день я открою тебе свою тайну.
Хотя я и сказала так, но на самом деле я знала, что этому не бывать.
Он вздохнул и снова встал с кушетки.
– Что ж, пожалуй, мне пора. Я ведь еще не закончил собираться.
– А что будет с квартирой?
– Я ее сдам.
– Спасибо, что пришел, Александр. Я так этому рада. Напишешь мне о том, как идут дела?
– Да, – сказал он. – Конечно, напишу. Если у меня будет какой-нибудь значительный проект, я тебе обязательно сообщу – по электронной почте. Да, так я и сделаю.
Я протянула ему свою визитку.
– Надеюсь, что у тебя все будет… отлично.
– Спасибо. Взаимно. Был рад тебя видеть. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку. Его небесные глаза снова засияли.
– А можно один вопрос – под занавес? – спросила я, когда он уже взялся за ручку двери.
– Конечно.
– Какой благотворительной организации ты отдал свое пожертвование?
Александр замешкался с ответом, и его лицо вспыхнуло.
– Э… «Самаритянам». Думаю, это… стоящая организация.
Когда Александр ушел, я села на кушетку, глядя в пол и мысленно, кадр за кадром, восстанавливая всю сцену. Потом я надела на Германа поводок, и мы отправились на прогулку. Смеркалось. Мы обогнули Примроуз-Хилл и вошли в Риджентс-парк, а потом добрели до Иннер-Серкла и остановились возле театра. Сегодня спектакля не было. Царила тишина. И пока бледно-розовые небеса становились розовато-лиловыми, а затем и почти кобальтовыми, я сидела на скамейке посреди розового сада и вспоминала о том, как впервые увидела Александра.
Скажите имя ваше, чтобы знал я,
Кому молиться…
…Как я тебя увидел, я рванулся
К тебе всем сердцем, стал твоим рабом…
…Миранда! Дева мира! Диво мира!
Я встала со скамейки и направилась в сторону дома.
Прощенье благороднее, чем месть…
Боже, как это верно… Я ведь хотела отомстить Александру, хотела наказать его, но он явно страдал все это время. И оказалось, что простить его так легко – так: легко, – хотя раньше я считала, что это будет очень тяжело.
Хотите, чтоб простилось вам, –
Так будьте милостивы к нам.
Вернувшись домой, я заметила мигающую лампочку автоответчика и сообразила, что так и не успела послушать сообщения. Визит Александра настолько сбил меня с толку, что я просто забыла об автоответчике. Первое сообщение было как раз от Александра: с большой осторожностью он просил перезвонить ему. Второе сообщение оставила Дейзи. Голос у нее был грустный. Я сразу же позвонила ей, но ее мобильник оказался выключен. Наверное, она была или с Найджелом, или на одном из своих мероприятий. Мне страстно хотелось рассказать ей об Александре, а еще не терпелось узнать, как у нее дела. О чем она хотела сказать вчера? Она упомянула что-то, сказанное мной, когда мы сидели у нее в саду несколько недель назад, но я никак не могла вспомнить, о чем шла речь.
В десять часов я оставила Дейзи еще одно сообщение, попросив перезвонить мне в любое время – днем или ночью. Но она так и не проявилась – ни той ночью, ни на следующий день, ни два дня спустя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113