Значит, он в номере Клэр.
– Ты у меня в номере, – подтвердила она его догадку, подходя к кровати. – Знаешь, почему?
Ему бы хотелось оказаться в этой кровати естественным образом и чтобы никто не спрашивал «почему?». Но вопрос явно был правомерным.
Неожиданно он все вспомнил. Он работал на дальнем пастбище. В машине, которая выдавала колючую проволоку, случилась какая-то поломка. Несколько металлических спиц вырвались из нее с огромной скоростью и воткнулись ему в ногу. Боже, как было больно! Как будто двадцать ножей вонзились в его бедро. Дуган вспомнил, что он добрался до машины, потом ехал по пустынной дороге в город. Огромное дерево, дуб – последнее, что он помнил.
Сейчас боль пульсировала высоко в ноге, около паха, ближе к тому месту, с которым у него обычно связывалась мысль об удовольствиях.
– Плохи мои дела? – спросил Дуган и попытался пошевелить ногой.
– Плохи, – ответила Клэр, – но ты будешь жить, если оставишь свою ногу в покое и не будешь дергаться.
Она повернулась к Лиле.
– Я сама закончу перевязку.
– Если понадоблюсь, – сказала Лила, – я в соседней комнате.
Дуган слышал, как Лила вышла. В комнате стало тихо, слышалось только тиканье часов. Порывы ветра раскачивали ветви дерева за окном и прибивали листья к стеклу. Клэр стояла у кровати. Подняв простыню, она склонилась над… над тем местом, которое он не привык демонстрировать докторам.
Кончиками пальцев Клэр нажимала на его кожу в опасной близости от его мужских достоинств. Дугану было и больно, и… не было больно. Он почувствовал, что ее пальцы слегка дрожат.
– Не напрягай мускулы, – велела Клэр.
Не напрягать. Замечательно. Если она продолжит его там обследовать, то мускулы не станут слушаться рассудка. Надо отвлечься, решил Дуган.
– Что со мной случилось, доктор?
– У тебя ранение бедренной артерии, – ответила Клэр.
Она положила стерильную салфетку ему на бедро и на пах.
– И еще множественные порезы, которые Лила уже обработала.
– А, теперь понял. Сначала я решил, что она жарит меня паяльной лампой.
– Потерпи. От этой мази тебе будет легче.
Клэр прикладывала к его ране ватный тампон с мазью. Даже через тонкие резиновые перчатки Дуган чувствовал прикосновение ее рук, чувствовал, как дрожат ее пальцы.
Он приподнял голову и посмотрел на свой торс.
– Эй, доктор! – позвал он.
Клэр не разогнулась, только повернула к нему голову.
– Да?
– У меня вопрос.
– Что ты хочешь знать?
– Ты всегда нервничаешь, когда приходится работать с этой частью тела?
Клэр выпрямилась. Румянец залил ее щеки.
– Глупости. Конечно, нет. Я – врач. Я делаю это постоянно.
– Хм, постоянно?
– Конечно.
– И при этом у тебя постоянно дрожат руки?
Клэр отвела взгляд: Дуган смотрел на нее слишком пристально, и ей не хотелось, чтобы он прочитал в ее глазах смущение.
– Нет. Просто… просто здесь немного холодно, – пробормотала Клэр.
– Холодно? – переспросил Дуган.
Он освободил свои руки – вытащил из петель, закрепленных на кровати. Провел ладонями по груди.
– Мне совершенно не холодно, – притворно удивился он.
Дуган взял ее руку и прижал к своему плечу.
– Видишь? Никакой гусиной кожи.
Клэр выдернула руку. Она по-прежнему не смотрела на него, но Дуган был уверен, что она разозлилась. Отлично. Он этого и добивался, чтобы отвлечься…
– Не хочешь рассказать, как все это произошло? – спросила Клэр холодно и вернулась к его ранам.
Она старается обращаться с ним как с тяжело больным, не более того. Что ж, он подыграет ей. И все-таки, почему у нее дрожали пальцы? Неужели она до сих пор неравнодушна к нему?
– На прошлой неделе, – начал рассказывать Дуган, – я купил корм для быков. Те дурни, что привозили его, сломали забор, попортили мне посадки картофеля. И я решил огородить проволокой пастбище, чтобы неповадно было сокращать дорогу. Ты помнишь эту штуку, которую используют, чтобы натягивать колючую проволоку от столба к столбу?
– Да, – кивнула Клэр.
Она закончила перевязку, и оба вздохнули с облегчением. Она – потому что была недовольна собой, своими дрожавшими руками. Он – потому что надоело успокаивать свои мускулы.
Дуган с юмором рассказывал, как машина, выдающая проволоку, отказывалась работать, а он пытался заставить ее. В конце концов машина разозлилась и выплюнула колючую проволоку ему в ногу. Он шутил, вспоминая, как добирался до города в полуобморочном состоянии.
– Ты должен пролежать неделю в постели, – сказала Клэр. – И боюсь, что тебе придется купить новый пикап.
Дуган уткнулся в подушку и застонал.
– Я купил его два месяца назад.
– Это всего лишь деньги, Дуган, – утешила Клэр.
Она закрыла белой простыней небольшую раму, которую установили над ногой Дугана. Потом сняла резиновые перчатки и бросила их в корзину около кровати.
Клэр права. Это только деньги. Разбитый пикап – еще слишком малая плата за неделю пребывания здесь. Она будет своими нежными, трепетными пальчиками ухаживать за его раной на ноге, рядом с…
– Оу! – вскрикнул Дуган и тут же извинился.
– Я же тебе велела не шевелиться!
«Конечно, доктор, – подумал Дуган, – попробуйте приказать это моему дружку, рядом с которым только что были ваши пальчики».
Клэр села в кресло-качалку и привычным жестом убрала волосы с висков. Какие чудесные у нее волосы. Светлые, пушистые, как у персидского котенка. Недавно к нему в амбар забралась кошка и родила полдюжины симпатичных котят. Маленькие, пушистые, словно окутанные нежной дымкой, они забавно возились и играли друг с другом. Возможно, Клэр будет интересно на них посмотреть. Возможно, они с ней сами затеят, как прежде, игру на сене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55