Ужасно то, как он себя повел. Мне надо было вызвать полицию.
Мэри-Кей шмыгнула носом и отстранилась от меня.
– Я не думаю, что он на самом деле собирался… сделать мне плохо, – сказала она. – Наверно, это просто выглядело хуже, чем было на самом деле.
– Да ты его еще и выгораживаешь!
– Вовсе нет, – сказала моя сестра. – Я его не выгораживаю и определенно собираюсь с ним порвать.
– Отлично, – с чувством сказала я.
– Но должна сказать, что это было совершенно на него не похоже, – продолжала Мэри-Кей. – Он никогда не заходил слишком далеко, всегда подчинялся, когда я говорила нет. Я уверена, завтра он точно будет раскаиваться.
Я, сощурившись, посмотрела на нее:
– Мэри Кэтлин Роулендс, так дело не пойдет. Нс смей искать ему оправданий. Когда я сюда вошла, он почти лежал на тебе!
– Да, – признала она, наморщив брови.
– И вышиб у меня из рук биту, – сказала я. – И орал на нас.
– Я знаю, – согласилась Мэри-Кей. Она явно рассердилась – Ему нельзя верить.
– Вот это больше похоже на дело, – заметила я, вставая. – Скажи мне, что ты порвешь с ним.
– Я порву с ним, – повторила Мэри-Кей.
– Хорошо. Я пойду переоденусь, а ты умойся и приведи в порядок комнату, пока не вернулись мама с папой.
– Ладно, – сказала Мэри-Кей и встала. Потом она улыбнулась мне слабой улыбкой. – Спасибо за спасение. – И крепко обняла меня.
– Всегда рада помочь, – сказала я и повернулась, чтобы уйти.
– А вообще как ты заставила его прекратить это? Он сказал «ой», а потом налетел на кровать. Что ты сделала?
Надо было быстро что-то придумать.
– Я дала ему пинок под колено, и его нога подломилась, – сказала я. – От этого он потерял равновесие.
Мэри-Кей засмеялась:
– Он наверняка очень удивился.
– По-моему, мы оба удивились, – честно сказала я и не очень уверенными шагами спустилась вниз.
Я выстрелила в человека огненным шаром. Это, без сомнения, было странным – даже для ведьмы.
15. Кто я такая
1 сентября 1982 года
Сегодня мы переезжаем из этого адского места в городок, находящийся примерно в трех часах езды к северу отсюда. Он называется Мешома-Фолз. Мне кажется, что «Мешома» – индейское слово. Здесь по всей округе очень много индейских названий. Городок этот маленький и очень красивый, немного напоминает дом.
У нас уже есть работа: я буду работать официанткой в небольшом кафе, а Ангус будет помогать местному плотнику. На прошлой неделе мы видели там людей в странной старомодной одежде. Я спросила о них местного жителя, и он сказал, что это аманиты.
На прошлой неделе Ангус вернулся из Ирландии. Я не хотела, чтобы он ехал, и писать об этом до сих пор не могла. Он поехал в Ирландию, побывал в Беллинайджэле. От города мало что осталось. Каждый дом, где жила ведьма, был сожжен до основания, а теперь там все сравняли с землей, расчистили под новое строительство. Он сказал, там не осталось никого из наших, он никого не смог найти. В Мач-Бенчаме он услышал историю, которую рассказывали люди, об огромной темной волне, которая смела город, о волне без воды. Я не знаю, что могло вызвать или создать нечто столь мощное. Разве что много ковенов, объединивших свои усилия.
Я была в ужасе, когда он решил ехать, думала, что больше его не увижу. Он хотел, чтобы мы поженились до его отъезда, но я сказала «нет». Я не могу ни за кого выходить замуж. Нет ничего постоянного, и я не хочу обманывать себя. Так или иначе, он взял деньги, поехал домой и обнаружил там лишь обожженные, пустые поля.
Теперь он здесь, и мы переезжаем, и я надеюсь, что в этом новом городе может начаться новая жизнь.
М. Б.
Ближе к вечеру я решила отыскать свои викканские книги. Я легла на кровать и выслала на разведку свои сенсоры – ощупать весь дом. Долго я не получала никакого отклика и начала было думать, что зря трачу время. Но потом, минут через сорок пять, я поняла, что чувствую книги в мамином шкафу, в чемодане, в самой глубине. Я заглянула туда, и действительно они оказались там. Я принесла их в свою комнату и положила на письменный стол. Если мама или папа захотят как-то реагировать на это, то пусть их… Для меня с молчанкой покончено.
В воскресенье вечером, когда я делала домашнее задание по математике, родители постучались ко мне в комнату.
– Войдите, – сказала я.
Дверь открылась, и мне стала громче слышна музыка, доносившаяся из комнаты Мэри-Кей. Я поморщилась.
Наши с ней музыкальные вкусы резко не совпадают.
Я увидела стоявших в дверях родителей.
– Да? – холодно сказала я.
– Можно нам войти? – спросила мама. Я пожала плечами.
Они вошли и сели на кровать. Я старалась не смотреть на лежащие на письменном столе викканские книги.
Папа прочистил горло, и мама взяла его за руку.
– Прошлая неделя была очень… трудной для всех нас, – сказала мама, и вид у нее был такой, будто она говорит по принуждению и с неохотой. – У тебя были к нам вопросы, а мы не были готовы на них ответить.
Я молча ждала. Она вздохнула.
– Если бы ты сама не узнала, то я, наверное, никогда не захотела бы рассказать тебе об удочерении, – сказала она, и ее голос упал до шепота. – Я знаю, что делать этого не рекомендуется. Говорят, все должны быть открытыми, честными. – Она покачала головой. – Но мысль о том, чтобы рассказать тебе, не казалась нам правильной. – Она подняла глаза, посмотрела на папу, и он кивнул.
– Теперь ты знаешь об этом, – продолжала мама. – По крайней мере, какую-то часть. Может, будет лучше, если ты узнаешь все, что знаем мы. Хотя я в этом не уверена. Я уже не знаю, как будет лучше. Но похоже, у нас нет выбора.
– Я имею право знать, – сказала я. – Это моя жизнь. Я ни о чем другом не могу думать.
Мама кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49