В пять тридцать вечера Хоуп приблизилась к причалу на острове Слезы. Переведенные страницы дневника Армана были спрятаны в сумочке – непрочитанные. Быстро темнело, и к вечеру резко похолодало. Лето закончилось, наступила осень. Листья уже начинали желтеть, и при первом же заморозке они загорятся великолепным пожаром красок.
Всю ночь Хоуп проспала как младенец.
На следующее утро она приняла душ, вымыла голову и даже слегка подкрасилась. Затем, держа в руке перевод дневника Армана, отправилась на холм, к валуну. Ей казалось, что это наиболее подходящее место для того, чтобы прочитать сокровенные мысли Армана.
Спустя часа три она по-прежнему сидела у валуна и тихо плакала. Раньше ей думалось, что она хорошо знает Армана, но теперь она узнала его гораздо лучше. Последний абзац дневника поведал ей даже больше, чем она хотела бы знать. «Я не совсем уверен, что Фейт способна пойти против воли своего отца настолько, чтобы стать моей. Она ведь еще так молода и так напугана миром, окружающим ее. Я надеюсь, что она повзрослеет и сможет полностью полагаться на свои собственные суждения, превратится наконец в зрелую женщину. Но взросление проходит тяжело и с болью – от приобретения мудрости. Она еще совсем молоденькая девушка, а мне хочется видеть ее взрослой, расцветшей женщиной, готовой справляться с проблемами, занимающими жену и мать. Она необходима мне как партнер в жизни, а не как дочь или подруга по играм. Кажется, пока она старается избегать страданий взросления, предпочитая удовольствия… но мне не следует писать так о моей возлюбленной. Ведь и у меня есть недостатки, с которыми мне надо научиться жить и которые должны учить меня жизни. Вот только, думая о Фейт, я не уверен, хочет ли она учиться. Похоже, она любит мысль о том, что влюблена в меня, больше, чем меня самого. Еще четыре дня – и я буду знать начертанную мне судьбу. В полночь мы встречаемся у Порт-Гурона. Если она придет, я буду знать, что она действительно готова к браку и ко всему, что с ним связано. Если же не придет, это тоже будет ответом. Я молюсь о том, чтобы наши ответы совпали так же, как и вся наша с ней жизнь».
Но именно последний абзац, написанный дрожащей рукой на чистой странице, больше всего потряс Хоуп, заставив ее почувствовать незримое присутствие Армана. «Никакая любовь не остается одной и той же вечно. С любовью приходит взросление. И если любовь не взрослеет, она увядает и умирает. Однако самой важной и неотъемлемой частью всякой любви должна быть надежда. Если ее нет, все остальное теряет смысл…»
Чувствуя себя утомленной и совсем вымотанной, Хоуп отложила в сторону прочитанные страницы. Слезы заливали ей глаза. Когда же он написал эти последние строчки? Перед самой смертью? Или чуть раньше?..
Ясно лишь одно: он оказался совершенно прав. Фейт действительно была слишком молода, чтобы справиться с любовью, которая и волновала ее, и угрожала ей.
В жизни самой Хоуп и Фейт так много параллелей. Фейт потеряла свою мать тогда, когда больше всего нуждалась в ней, точно так же, как и Хоуп. Фейт хотела бороться с властной волей своего отца, но у нее не хватило решимости. Хоуп удалось бежать, а затем она вынуждена была вернуться и примириться… Она смахнула слезу. Они любили одного мужчину. Хоуп любила его гораздо крепче, чем Фейт, но ведь Хоуп была и старше, и мудрее.
Она улыбнулась при этой мысли. Если это так, почему же тогда она сидит тут и раздумывает о своей любви к призраку? Обычно смерть никому не дает второго шанса. Если жизнь заканчивается, это означает конец всего. Должно быть, Арман явился исключением – иначе на земле шагнуть было бы некуда из-за толпящихся призраков!
Без Армана жизнь ее станет одинокой. Но у нее есть дела, которые предстоит сделать, даже если рядом и не будет того единственного человека, с которым она желала бы разделить свою жизнь. У нее есть работа, карьера, которая не может не вызывать уважение даже у современных мужчин. Это еще не все, но и этого будет довольно. Она должна продолжать жить. – Но только не здесь, – пробормотала Хоуп. – Никогда. – Она посмотрела на пейзаж, который когда-то так любила. Всякий раз, когда ей нужен был мир и покой, ей удавалось обрести их среди величественной красоты нетронутой природы острова. Осины с серебристыми листьями, дубы, поднимающиеся выше иных домов, высокие, поджарые сосны грациозно покачивались, здороваясь с бездонной синью небес. Рыба резвилась в прозрачной воде, подпрыгивая, видимо, от избытка энергии. Это был ее остров, пусть и удаленный, но все же на самой границе цивилизации.
Она любила его, но все вокруг слишком напоминало ей о том, что она утратила. Не было воспоминаний, не связанных в той или иной мере с Арманом.
Значит, все возвращается. Круг завершен. Она должна верить Арману. Он ведь сказал, что еще вернется к ней – когда-нибудь и как-нибудь. Когда-нибудь… Если это правда, он сможет отыскать ее где угодно, и вовсе не обязательно именно здесь. Ведь он больше не будет узником невидимой стены.
Не оглядываясь на валун, она спустилась по тропинке в дом, бросила отпечатанные страницы дневника на кухонный стол и направилась к причалу. Залила в бак бензин и поплыла, пересекая озеро. Теперь она знает, что надо делать. Добравшись до своей машины, она доехала до придорожного кафе, припарковалась и заказала ленч. Затем набрала номер телефона.
– Мистера Хэддингтона, пожалуйста, – попросила Хоуп со стальным оттенком в голосе.
Когда он ответил, она на мгновение затаила дыхание и тут же пожурила себя за то, что в каждом мужском голосе хотела бы слышать голос Армана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59