Ей и во сне не снилось, что наступит такой момент, когда предложение будет исходить от нее самой.
Времена действительно меняются.
Она уже снова спустилась на первый этаж и, смакуя вино в бокале, смотрела из широких окон гостиной на открывавшийся оттуда вид, когда за ней пришел Эрик.
– Еда готова, – сказал он, кладя руку ей на плечи, и повел ее в столовую, где уже накрыл деревянный стол плетеными подставками, расставил тарелки и разложил приборы. В стакане стояла роза.
Как выяснилось, этот мужчина действительно умел готовить.
Комната освещалась огнем, который Эрик развел в камине гостиной, и мягким светом лампы в углу. Фрэнки остро ощущала присутствие Эрика, удобно расположившегося в кресле на расстоянии нескольких футов от дивана, где после ужина полулежала она.
– Соус к гамбургерам был просто потрясающий, Эрик. Я так наелась, что у меня болит живот, – простонала она. – И где только ты научился готовить такой творожный пудинг?
– У одной леди по имени Эстель. Это мать моего лучшего друга. Его зовут Дэнвилл Тейлор, он играет за «Соколов».
– О, вот как. – Хорошо бы еще знать, кто такие эти «Соколы», подумала она, но промолчала.
– Это делается так. Берешь банку сладкого сгущенного молока и пачку мягкого творога, который смешиваешь с лимонным соком. Потом…
Фрэнки с трудом удержалась, чтобы не заорать на него. Ей совсем не нужен был рецепт творожного пудинга, и она все больше раздражалась с каждой секундой. Когда же наконец этот мужчина начнет атаку, хотела бы она знать!
Она тут умирает от желания, чтобы он обнял и поцеловал ее, а он сидит себе как истинный джентльмен, рассуждая о рецепте творожного пудинга, который дала ему чья-то мать. И каждый раз, когда их глаза встречаются, у нее такое ощущение, будто он прикасается к ней.
Эрик знал: если он прикоснется к ней, то в два счета потеряет контроль над собой. С той минуты, когда он заехал за ней, его желание бушевало подобно пожару, и ему приходилось так часто подавлять и тушить этот огонь, что он чувствовал себя совершенно измотанным – словно сыграл без замены весь матч против «Чикагских медведей».
Проклятье! Он не хотел, чтобы она думала, будто он привез ее сюда, к себе домой, с одной целью – уложить в постель. Но когда он смотрел на нее в мерцающем свете огня и видел эту прикрытую кусочком кружева соблазнительную ложбинку и туго обтянутые джинсами бедра и ягодицы, его желание становилось почти непереносимым.
– Как насчет того, чтобы поставить музыку? – Он поднялся на ноги в отчаянной попытке отвлечься на что-нибудь другое.
– Эрик. – Ее хрипловатый голос звучал завлекающе. – Конечно, обязательно поставь музыку, но потом иди и садись рядом со мной, хорошо, Эрик?
Так она в конце концов оказалась у него в объятиях и удовлетворенно вздохнула, когда их губы встретились. Но этот вздох превратился почти во вскрик, когда он завладел ее ртом с бурной, неудержимой страстью, побудившей ее собственное желание выплеснуться из сокровенных глубин навстречу его неистовому поцелую.
Крутые холмы его мышц дрожали под ее прикосновением, и она провела руками по его плечам, потом вниз по груди, ощущая под пальцами бешеный стук его сердца. Его ладони, распластанные у нее по спине, притянули ее еще ближе к нему, он оторвал ноги от пола и вытянулся на диване, а она оказалась лежащей на нем, ее ноги между его ногами, и только грубая ткань джинсов отделяла их тела друг от друга.
– Фрэнки… – Он едва слышно выдохнул ее имя пересохшим от страсти горлом. – Если ты хочешь прекратить это, то лучше скажи прямо сейчас, потому что еще несколько минут, и…
Его затвердевшая плоть пульсировала у нее под бедрами, и желание обдавало ее волнами жара. Она пошевелилась, будучи не в силах сдержать волнение, и он пробормотал какое-то проклятье.
– Фрэнки? – Вопрос прозвучал резко, отчаянно. Его дыхание стало быстрым и коротким, но он держал себя в руках. – Ты этого хочешь?
Он давал ей возможность принять окончательное решение, и теперь, когда момент для этого наступил, ее охватила радость. Ведь действия гораздо эффективнее слов. И ей теперь не придется придумывать, как предложить ему завести с ней роман. Она может просто начать его – прямо здесь и сейчас.
У нее был какой-то миг страшного сомнения, но она напомнила себе о принятом решении. Это ведь то, что ей нужно, то, что она мысленно себе представляла и чего хотела, разве не так? Еще ничто и никогда не создавало у нее ощущения такой неизбежности, как это.
Очутиться у него в объятиях было все равно что вернуться домой после долгого и трудного путешествия. И помимо страсти она ощущала удивительное чувство полной защищенности.
Постепенно она заставила себя расслабиться.
– Да, Эрик. Да, – прошептала она возле самого его уха. – Люби меня, пожалуйста.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Фрэнки была теплой и гладкой на ощупь и состояла из выпуклостей, мягких равнин и соблазнительных впадин, а Эрик налит силой и каменно-тверд, его мышцы вибрировали под изучающими прикосновениями ее пальцев.
– Долой эту одежду…
Несмотря на силу желания, обуревавшего их обоих, он раздевал ее медленно, с нежной осторожностью; ему пришлось сесть, чтобы расстегнуть ее шелковую рубашку и снять ее.
– Проклятье, мои пальцы слишком толсты для этих пуговиц.
Его руки немного дрожали, и расстегивание крошечных пуговиц стоило ему немалых усилий. Он губами прослеживал медленно открывающуюся дорожку, заставляя ее делать резкий вдох каждый раз, когда его горячий рот скользил по ее чувствительной коже.
– Вот это… – выдохнул он, проводя пальцами по шелковистой ткани ее камизоли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33