Но эти слова висели в воздухе, когда он читал статью. Читал о том, что Милли беременна, что она не собиралась сообщать ему об этом и, еще ужасней, думала о прерывании беременности. Ему стало просто физически плохо, к горлу подкатывала тошнота.– Она не могла так поступить, – это была поспешная реакция, состояние полного отрицания.Потому что, хотя он и прочел статью, та Милли, которую он встретил, его Милли, не могла говорить подобные вещи.– Она не могла этого говорить, – настаивал Леонид.Он вел себя как тонущий, хватающийся за любую соломинку. Он повернулся к Нине, ища сочувствия там, где никогда бы не смог его получить.– Постарайся думать головой, когда дело касается женщин, Леонид. Потому что она это сделала.– То есть?– Согласно этой статье, твоя подружка сейчас в самолете и меньше чем через час будет здесь, в Мельбурне. Очень лихо придумано! Женщина, которую никто не знал, устроила все так, что ты уже не отделаешься от нее лишь деньгами.– Она не такая.– О, ты так много знаешь о ней? Скажи-ка, где ты познакомился с этой славной девушкой?– Не твое дело.– Теперь это дело всей семьи. Читай дальше. Там написано, что ты ужинал с сестрой, а та женщина обслуживала ваш столик.– И что?– Вы говорили на русском или английском?– Что? – нахмурился Леонид.– На каком языке вы говорили в тот вечер?– На английском, Анника плохо знает русский.– Ты дурак… Твоя крошка официантка, эта шлюха, слышала каждое слово, поняла, что ты расстроен, возможно, поняла, что ты ищешь невесту.– Я не был расстроен. Если она подслушивала, то слышала – я говорил Аннике, что определенно не собираюсь жениться.– Твой отец умирает, Леонид, даже такое бесчувственное животное, как ты, не могло ничего не чувствовать в тот вечер. Эта мерзавка увидела свой шанс и не упустила его.– Все было совсем не так, – сердито ответил Леонид.Нина не собиралась успокаиваться.– Скажи мне, что ты был осторожен. Скажи мне, что ты предохранялся, и я разнесу этих газетчиков в пух и прах. Катерина завтра опубликует опровержение, и…– Я сам.– Скажи, что ты предохранялся. – Не услышав желаемого, Нина презрительно бросила: – Ты, идиот чертов!Леонид закрыл глаза, стараясь не слышать Нину, отстраниться от ее криков, чтобы подумать о Милли.Беременна.Леонид чувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Несмотря на это чувство, несмотря на то, что он был совершенно не готов к подобным новостям, мужчина не слишком удивился. Потому что не могла та ночь кончиться просто так, для него – не могла. Каждое утро он просыпался, словно стараясь поймать мечту, собрать кусочки сна, догнать ускользающий образ, пытаясь понять, что же произошло с ними той ночью. Он был уверен – энергия, которая возникла тогда, не могла исчезнуть бесследно.Слишком безбрежна была та ночь, чтобы закончиться ничем.– Где же, черт возьми, Катерина? – Нина сняла телефонную трубку, но Леонид схватил ее за запястье.– Ты уже звонила ей? Не спросив меня?– Конечно, она же занимается нашими связями с общественностью! – безапелляционно заявила его мачеха.– Вашими – возможно, но не моими, – взяв свой портфель, Леонид пошел к двери.– Давай, вали. Уходи, когда твоя семья нуждается в тебе, когда, нравится тебе это или нет, ты тоже в нас нуждаешься…– Я – в вас? – Леонид безрадостно засмеялся, даже не оглядываясь.– Сколько времени ты планируешь потратить на поиск адвоката?– Вызывай меня в суд. Думаешь, я с вами, потому что боюсь судебных разбирательств? Или без вас не сумею устроиться лучше? Я связался с вами, потому что, как это ни грустно, вы – моя семья, потому что без меня слова «Дом моды Коловских» звучали бы к настоящему моменту полузабытой шуткой. С меня хватит.Нечего даже и обсуждать это с Ниной. Леониду давно все было безразлично. Пора им уже понять. Важно одно – встретиться с Милли и узнать, что за чертовщина происходит.– Зачем нам вызывать тебя в суд? Твоя маленькая шлюшка сделает это.Иди и не слушай, говорил он себе. Но он задержался – не больше чем на секунду, и этим мгновенно воспользовалась Нина:– Все утекает меж пальцев. Мы сидим и смотрим, как чужие люди лезут в наши дела. Иван Коловский умирает, а его старший сын, его первенец…Леонид бегал каждое утро. Он бегал по улицам не меньше часа, к концу пробежки уставал, становился разгоряченным и потным. Но в этот момент он покрылся холодным потом, он почти физически ощутил, как к нему присосались пиявки, как страшно бьется его сердце, как стучит в ушах кровь.– И после всего этого, после того, как она опозорила нашу семью, разрушила бизнес, сидя там, в Лондоне, ты еще должен будешь заплатить ей, – голос мачехи звучал будто издалека.– Мне не нужна Катерина, чтобы справиться с этим, – выговорил Леонид пересохшими губами.– Она может помочь.– Если она мне понадобится, я скажу.Леонид понемногу приходил в себя. Он понимал, что прикован ко всему этому, хочет он того или нет. Сейчас он ненавидел Нину, ему неприятно было ее накрашенное лицо, хотелось дать ей пощечину. Но он не позволит ей больше мучить себя, ни секунды. Вновь обретя голос, он сказал более твердо:– Я разберусь.– Разберись, Леонид. И вот еще что, – Нина ткнула пальцем с длинным красным ногтем ему в грудь. – Можешь сказать этой суке, я отплачу ей и ее семье вдвойне за весь стыд и вред, который она посмеет причинить Коловским!В офис вбежала бледная, растерянная Анника. Взглянув на Леонида, она сразу поняла, что он все знает.– Я слышала по радио. Надо что-то делать. Телефоны трезвонят, пресса обезумела. Ее самолет скоро приземлится.– Когда? Когда приземлится? – торопился узнать Леонид.– Постой, Леонид. Сначала мы все обсудим, – вновь вмешалась Нина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32