Ему ничего не оставалось, как вступить в бой, ну, а нам тем более – позади было море, а впереди дорогу загораживал Гарольд. Мы дрались весь день. Сначала мы не надеялись победить, мы никак не могли преодолеть стену из щитов, которую он выстроил. Но потом мы сообразили, что у него почти нет кавалерии и мало лучников. Тогда мы применили небольшую хитрость, которая выручала нас и прежде, – сделали вид, будто в беспорядке отступаем, и таким образом выманили саксов, чтобы потом повернуть обратно и отрезать их в чистом поле от их позиций на возвышении. Под вечер были убиты братья Гарольда – Леофвайн и Гирт.
Джулия судорожно вздохнула и бросила взгляд на Эдвина, и норманн незамедлительно посмотрел туда же.
– Ну, а потом и Гарольд… – Норманн запнулся, вспомнив постыдную смерть знатного воина, бывшего королем, – Был сбит с коня, он и сейчас валяется, зарубленный, на поле… как и сотни… нет, тысячи ваших соотечественников. После этого мы проложили себе путь на холм. – Норманн упер тяжелый взгляд в Джулию. – Мы победили.
– Этого не может быть, – потрясенно прошептала она.
По его лицу пробежала тень.
– Это правда, англичанка. Я сам сражался в той битве, я уже не один год сражаюсь за Вильгельма. Там кучи человеческих и конских тел… как сена в сарае. Кровь текла ручьями. У моего меча на счету, наверное, сто человек за один день, в единственной битве. Говорят, с обеих сторон погибло четыре тысячи человек.
Леди Фредесвайд, хмурясь, положила руку на плечо дочери. Они переглянулись. Обе понимали, что все их близкие, должно быть, мертвы… даже, может, убиты вот этим норманном или кем-нибудь другим из иностранцев, захвативших замок Фоксборн.
Джулия повернулась к норманну.
– Прошу вас, сэр, развяжите меня и позвольте мне и моей матери отправиться на этот… Калдбекский холм, поискать моего отца и братьев.
– Нет! Это не женское дело.
Джулия отпрянула назад, пораженная его резким тоном.
– Ну, тогда, – снова заговорила она, со страхом глядя в сердитое лицо норманна, – Может, вы позволите поехать нашему управляющему?
Черные глаза бесстрастно смотрели на нее, губы были сжаты в прямую линию. Что может знать эта англичанка о том, что такое беспощадный, кровавый бой врукопашную? Если ее отец и братья сражались вчера под знаменами Гарольда, то они наверняка погибли.
– Хорошо. Надеюсь только, у него крепкие нервы, потому что в том, что лежит у Калдбекского холма, осталось мало человеческого.
Джулия, бледная, повернула голову и встретилась глазами с Ульриком.
– Ты слышал о битве на Калдбекском холме?
– Да, миледи.
– Тогда поезжай туда и найди нашего господина.
Ульрик поклонился. Норманнский командир подозвал кивком своего поручика Рубена д'Акра и вполголоса приказал отправить с англичанином двух тяжеловооруженных всадников.
– И, – продолжал он спокойным тоном, – Если он вдруг вздумает удрать или еще что-то, перережьте ему глотку.
Д'Акр поклонился и пошел отбирать несчастливцев, которым предстояло ехать обратно.
– Бог в помощь! – прошептала Джулия и бессильно прислонилась к отцовскому креслу. Она устало смотрела, как Ульрик одевается и идет к выходу в сопровождении двух норманнских солдат. Какие новости он принесет?
Между тем среди захватчиков стали раздаваться голоса, требовавшие чего-нибудь покрепче бузинной настойки. Один из них, с лицом, изуродованным страшным шрамом, схватился руками за Джулию. Она испуганно вскрикнула. Норманн что-то кричал ей по-французски, почему-то решив, что, чем громче он будет говорить, тем скорее она поймет, чего он от нее хочет. Оторвавшись наконец от разговора с д'Акром, Черный Рыцарь пнул его ногой грудь.
– Что на тебя нашло, Жильбер?! – закричал он сердито.
– Да у нее ключи от кладовой, там наверняка есть вино получше того пойла, что нам наливает старая карга.
Командир повернулся к Джулии и коротко приказал:
– Давай сюда ключи.
– Как, интересно? У меня же руки связаны!
Черный Рыцарь кивнул Жильберу, и тот наклонился к Джулии и отстегнул ключи с ее пояса, а заодно, воспользовавшись случаем, попытался схватить ее за грудь. Джулия вскрикнула.
– Чтоб тебе гореть в аду, вор проклятый! – Выругалась она, уклоняясь от его похотливых рук.
Жильбер засмеялся и сказал по-французски командиру:
– Что за бестия, а! Смотри, не забудь про меня, когда сам закончишь с ней.
Командир ответил ему холодным взглядом.
– Если не хочешь отведать моего меча вместо английского вина, не смей ее трогать. А теперь иди, дай мне посовещаться с Рубеном и отдохнуть.
Жильбер поклонился, улыбаясь одними губами, и отошел, бросив напоследок плотоядный взгляд на Джулию.
Джулии хотелось знать, о чем говорили два норманнских рыцаря, и она пожалела о том, что не выучилась французскому языку, как ей предлагал отец Амброз. То, что они в чем-то не согласны друг с другом и что речь шла о ней, было ясно, и оставалось только досадовать, что она ничего не понимает.
День все тянулся и тянулся, и Джулия боялась, что после норманнов замок останется опустошенным, словно после налета саранчи.
Ноги и руки болели ужасно, но она не осмеливалась попросить развязать ее, боясь, как бы не стало еще хуже. Она со страхом думала о том, что норманны, возможно, останутся на ночь или даже на несколько ночей, и тогда им потребуются в постель женщины.
Джулия посмотрела исподлобья на норманнского командира, по-прежнему сидевшего, развалившись, в кресле у очага. Сколько раз в этом кресле, самом его любимом, сидел ее отец, возвратившись с охоты или объезда поместья! Джулия остановила взгляд на лице норманна, таком жестком и таком странно голом без бороды и длинных волос, которые она привыкла видеть у мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53