Матери нисколько не хотелось спорить с дочерью, но она бросила на нее любопытный взгляд.
– Ты сегодня не в настроении, дочка. Может быть, ты…
– Что?
– Носишь дитя?
Джулия рассмеялась и тут же умолкла, наткнувшись на удивленный взгляд матери.
– Нет, мама, ничего такого.
– А как было бы хорошо, роди ты ребеночка. Может быть, когда твой муж вернется…
От леди Фредесвайд не ускользнуло, что Джулия как-то морщится всякий раз, когда об этом заходит разговор. Мало того, ее просто корежит.
– Фальк д'Арк не показался мне жестоким или бесчестным человеком. Это плохо, конечно, что тебе пришлось лечь с ним в такой спешке, но я уверена, со временем он станет хорошим мужем и… – мать понизила голос до шепота, – Это так чудесно – соединиться со своим мужем.
– Прошу вас, мама, я не хочу говорить об этом!
– Он, торопясь, сделал тебе больно, но этого больше не будет.
Мать говорила ласковым голосом, стараясь умерить страхи дочери. Но никакого страха Джулия не испытывала. Отложив вышивание и поднявшись на ноги, она хлопнула в ладоши, привлекая внимания всех, кто находился в зале. Бросив лютню Эдвину, барабан Альфреду, сама она взяла пару колокольцев, и все трое завели веселую мелодию. И вот уже служанки хлопают в ладоши и подпевают, бросая игривые взгляды на норманнских солдат, стоящих за спиной Джулии.
Джулии, которая особенно любила играть в жмурки, завязали глаза, и она принялась бегать по холлу с вытянутыми руками, заливаясь смехом.
Она не слышала стука во входную дверь и не видела, как в зал вошли закутанные фигуры, отряхивая с ног налипший снег. Но она почувствовала, как повеяло холодом. Все вокруг нее вдруг остановились, музыка оборвалась.
– В чем дело? – выкрикнула она, пытаясь снять с глаз повязку. – Эдвин, развяжи меня сейчас же!
Послышались звуки шагов и позвякивание стали. Джулия в страхе замерла, чувствуя, как кто-то остановился перед ней. В нос ударил чужой, мужской, запах, а в следующее мгновение чьи-то руки сомкнулись у нее на затылке и разрезали узел под глухое рычание Кенворда. Джулия открыла глаза – перед ней стоял Фальк д'Арк.
– Здравствуй, жена. – Он, улыбаясь, вложил кинжал в ножны и схватил ее в охапку, наклонив к ней лицо.
У него были холодные губы. Джулия охнула от неожиданности, а он, воспользовавшись этим, заставил ее открыть рот, и она ощутила горячее прикосновение его языка. Ноги у Джулии подкосились, и она повисла в сильных руках Фалька, словно тряпичная кукла, с безвольно опущенными руками, прижатая грудью к его груди.
Целоваться Джулия не умела, а потому стала задыхаться и трясти головой, упершись руками ему в грудь и пытаясь высвободиться. Он оторвался от нее и, крепко держа за талию, с усмешкой прошептал ей на ухо:
– Я тебя потом научу целоваться, не задыхаясь.
Джулия, молча, смотрела на него, запрокинув голову.
– Ты не хочешь поздороваться со своим мужем? – спросил он. – Я скакал три дня, чтобы побыть с тобой в Рождественскую ночь.
Джулия рывком высвободилась из его рук и отступила на шаг, сверля его гневным взглядом.
– Знаешь, норманн, пошел ты…
– Простите мою дочь, сир… – перебила ее, подбежав, леди Фредесвайд. – У нас в Фоксборне мало кто бывает, и я не научила дочь вежливому обращению с приезжими. Добро пожаловать. Джулия, помоги ему раздеться!
Пораженная суровым тоном матери, Джулия бросила на нее обиженный взгляд.
– Джулия, – произнес Фальк д'Арк. – Я почти забыл твое имя, жена.
Джулия насмешливо присела.
– Нечему удивляться, милорд. Вы меня не знаете и никогда не узнаете!
Леди Фредесвайд толкнула ее локтем в бок и громко сказала:
– Вы хромаете, милорд. Вы ранены?
– Ерунда, – ответил он, медленно, слегка припадая на одну ногу, подошел к креслу у очага и опустился в него с усталым вздохом. И тяжело посмотрел на Джулию.
– Неужели все должно быть вот так?
Леди Фредесвайд, делая вид, что ничего не слышала, хлопнула в ладоши и громко приказала служанкам отнести горячей воды и лохань в комнату господина, а Джулии – принести из кладовой ее мази.
– Но, мама…
– Твой муж ранен. Было бы, по меньшей мере, не по-христиански оставить его без помощи. Поспеши, дочка! Эдвин, неси еды и подогретого вина для этих людей.
Фальк д'Арк прибыл не один. С ним были шестеро: его белобрысый оруженосец и пятеро воинов его личной дружины. Джулия принесла кожаную коробку с лечебными средствами и, поставив у очага, открыла.
– Не здесь, дочка. Пусть он сначала поест, потом мы отведем его наверх. А ты пока пойди и все приготовь. Нам понадобится горячая вода, полотно, чтобы почистить рану. И еще скажи его оруженосцу, чтобы принес для него чистую одежду, та, что на нем, мокрая и грязная.
– Но, мама…
– Иди!
Фальк улыбнулся.
– Да-да, иди, жена. Жди меня в нашей спальне. И выгони этого пса во двор, мне не нравится, как он скалится на меня.
Джулия почувствовала, как к ее лицу прилила кровь, а сердце забилось как бешеное. Она, молча, подошла к Кенворду, погладила его по черной голове и прошептала Альфреду, чтобы привязал его в кухне. Не глядя на мужа, Джулия вышла из холла и поднялась наверх. В спальне она села за стол, на котором лежали ее пергамент, перья и чернила, и стала смотреть, как служанки волокут лохань, а потом слуги притаскивают в ведрах горячую воду и выливают в нее, пока она не наполнилась до половины.
Пришла мать, посмотрела, все ли в порядке, приказала Эдвину подбросить поленьев в очаг и убрать из комнаты свою походную койку. Забрав свой гребень и четки, леди Фредесвайд сказала:
– Эдвин будет спать в холле с мужчинами, пора ему стать взрослым. А я перейду в комнату твоих братьев, она им больше не нужна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53