Ты же не мог знать, что надвигается буря. Мы очень рады, что ты остался жив. И теперь тебе придется пройти через еще более трудное испытание.
– Какое? – Натаниэль готов был сделать что угодно, чтобы искупить свою вину.
– Ты должен быть очень мужественным. Ты серьезно поранил ногу, и тебе будет очень трудно добиться, чтобы она стала такой, как раньше. Тебе придется идти вперед, когда будет казаться, что невозможно больше сделать ни шагу, и сгибать колено, когда от каждого движения будет больно до слез. И видеть, как другие тебя обгоняют, даже когда ты бежишь изо всех сил. Ты сможешь?
Натаниэль проглотил комок в горле. Лучше пройтись по горячим угольям, чем потерять уважение Кэла.
– Да, сэр.
– Вот и хорошо. Еще несколько дней отдохнешь, а потом, когда сможешь вставать с постели, начнем. – Кэл потрепал его по плечу и посторонился, чтобы дать подойти остальным. Обрадовавшись этой возможности, все кинулись целовать мальчика, хватать его за руки, словно хотели удостовериться, что он снова с ними. Натаниэль делал вид, что снисходительно относится к этим знакам внимания, но в душе был доволен – особенно когда они исходили от Клары.
Собрав ужин для Натаниэля, Роберт поднялся наверх.
Остановившись у двери в комнату, он вдруг услышал всхлипы – должно быть, Натаниэлю опять больно. Он подождал, зная, что гордость мальчика будет уязвлена, если он сейчас войдет.
Когда плач затих, Роберт нарочно погремел подносом и постучал.
– Кто… кто это?
– Я принес ужин. – Роберт открыл дверь и поставил поднос на тумбочку, стараясь не смотреть на мальчика, вытиравшего слезы рукавом.
– Выглядит очень вкусно, Роберт, но я не хочу есть.
– Ясное дело, откуда появиться аппетиту, когда весь день лежишь в постели. Но вы должны накапливать силы.
Он порезал мясо на мелкие кусочки и разломил галету. Поставив тарелку перед мальчиком, он подошел к окну, нарочно поворачиваясь к Натаниэлю спиной – может, так он поест хоть немного. Пожалуй, стоит остаться и вовлечь его в разговор.
– Хлеб уродился на славу. Урожай впервые после войны должен принести доход. Помню первый год, как я здесь оказался. – Роберт окинул взглядом идеально симметричные поля. – Отец мистера Кэла, упокой Господь его душу, дал мне кров, когда моя маленькая лодка приплыла к этим берегам. Он предложил мне работать на кухне, чтобы я мог здесь жить с женой и сыновьями…
– Сыновьями? – перебил его Натаниэль. – У тебя есть сыновья?
Роберт обрадовался, что сумел, наконец, зажечь в мальчике интерес, и медленно обернулся.
– У меня было три сына – Роберт, Томас и Джозеф.
– А где они теперь? Почему я их не видел?
Голос Роберта слегка дрогнул, но он взял себя в руки.
– Роберт и Томас погибли на войне. А Джозефу пошел тринадцатый год, он уже почти взрослый. Он сейчас в безопасном месте – где-то на Севере, если судить по его последнему сообщению.
– Но почему он не живет здесь, с тобой? – Натаниэль вдруг вспомнил о своем отце и затосковал. – Если бы я знал, где сейчас мой отец, я бы помчался к нему, несмотря на больную ногу.
Роберт улыбнулся, но в глазах у него была печаль.
– Джозефу было опасно здесь оставаться.
– Но почему? Война же кончилась.
– Да, но многие все еще не хотят признавать, что мой сын – свободный человек. – Роберт сел рядом с кроватью. – Война велась по многим причинам, но для меня важно только одно – свобода. Понимаете, я родился свободным на маленьком островке в Карибском море. Но когда я приехал сюда, то полюбил дочь раба. Когда родился наш первый ребенок, она пообещала мне, что он будет свободен, как и я.
– Она убежала с тобой? Роберт кивнул.
– Мы устроили побег, с риском для жизни. Джермейны приютили нас и дали понять, что я могу либо остаться здесь навсегда, разделяя с ними работу, либо уехать.
– Ты работал за деньги? Так почему же ты не взял их и не поехал на Север, к сыну?
– Здесь мой дом, здесь похоронены мои сыновья и жена. К тому же этот остров напоминает мне то место, где я провел детство. Я никак не могу отсюда уехать. И потом, я не выдержу северного холода и снега – просто умру.
– А Джозеф когда-нибудь приедет жить к тебе? – Сам того не осознавая, Натаниэль откусил галету. Роберт одобрительно посмотрел на него.
– Джозеф вернется, когда мы с мисс Бесси и мистером Кэлом убедимся, что ему ничто не угрожает.
– Они знают, где он?
Роберт кивнул и забрал у мальчика пустую тарелку, поставив перед ним молоко с печеньем.
– Это мистер Кэл нашел для Джозефа убежище, где он может учиться, ничего не боясь. Если бы не доброта мистера Кэла, я бы и его потерял. Джозеф очень храбр, но еще молод и глуп – хотел идти на войну вместе с братьями, – вздохнул Роберт. – Но скоро он вернется к отцу, который его любит, и в семью, которая примет его как равного.
– Здорово! – Натаниэль попробовал печенье и широко распахнул глаза. – Роберт, это же мамины «сладкоежки Сэмми»!
– Правда? – со смехом спросил Роберт. Натаниэль еще не слышал, чтобы тот смеялся. – Не знаю, как они называются, но Джозеф их обожал. Поэтому я и вам их испек.
Стоявшая за дверью Далси на цыпочках удалилась, не желая подслушивать. Теперь у нее появилась еще одна причина, чтобы любить Кэла Джермейна: он разделял ее слабость к бездомным, хоть и не признавался в этом.
– Он идет! – воскликнули Эмили и Белль.
Сев за стол к остальным, они уставились на дверь. Лицо Роберта расплылось в улыбке. Он распахнул дверь и нараспев произнес:
– Добрый вечер. Мы рады, что вы снова в нашем обществе.
Натаниэль убрал руку с плеча Клары и без поддержки, медленно и с большим трудом стал продвигаться к своему месту. Лицо мальчика было невероятно сосредоточено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50