Кажется, спаслись.
Тамаш мрачно смотрел на полузатонувшее судно.
– Да, жаль, хорошая была пшеница.
– А корабль вам не жалко?
– Да это вовсе не корабль был, а старая развалина. Жигмонду уже давно следовало бы починить его. Какая-то коряга могла пробить борт только у этой развалины. Наверное, там все уже прогнило насквозь. Черт бы побрал этого скупердяя.
Погонщики, собравшиеся на берегу, шумно обсуждали катастрофу.
Тамаш, бросив последний взгляд на погибший корабль, повернулся к Фьоре.
– Вы захватили с собой все вещи? – спросил он. Девушка непонимающе мотнула головой. Тамаш показал на дорожный баул и еще раз спросил:
– Это все ваши вещи?
Фьора не могла понять, чего добивается от нее капитан. Она уже хотела было ответить на итальянском, но после переживаний сегодняшнего дня у нее отняло речь. Она только промычала что-то невнятное и помотала головой.
– Там был еще ларец,– сказал Запольяи.– Вы захватили с собой ларец?
И снова никакого ответа.
– Я про ларец спрашиваю. Такой небольшой, квадратный.
Чтобы было лучше понятно, Тамаш показал руками, о чем он говорит. Фьора, наконец, сообразила, что ее спрашивают о какой-то коробке и развела в ответ руками.
– А, черт возьми,– опять выругался Тамаш.– Ну, что мне с ней делать?
Для того, чтобы убедиться в своей правоте, он без особых церемоний расстегнул замок дорожного баула покойного Трикалиса и порылся в сложенных туда вещах.
Ларца с деньгами не было.
– Да она же не взяла с собой...– вырвалось у капитана.
– Куда плывем, капитан? – спросил рулевой.– Вот здесь, на берегу, кажется, есть место для ночлега.
Тамаш со злостью пнул ногой злополучный баул.
– Да какой берег! – заорал он.– Поворачивай назад!
– Да вы что? – уже не скрывая своего возмущения, воскликнул рулевой.– Ночь на носу. Куда поворачивать?
Тамаш вскочил и заорал, размахивая руками.
– Поворачивай, я сказал! Мы возвращаемся на корабль!
– В этой темноте мы и лодку потопим и сами на корм рыбам пойдем,– возмущался Мезекер.
– Делай, что я говорю,– рявкнул Тамаш.
Габор неохотно повиновался.
Через несколько минут лодка снова оказалась возле полузатопленного носа баржи.
Капитан сбросил с себя шкиперскую куртку и прямо в одежде прыгнул в воду.
– Тамаш, ты куда? – только и успел вскричать Габор.
– Оставайтесь здесь! – на ходу крикнул Запольяи.– Ближе подходить опасно. Я сейчас вернусь.
Фьора со страхом смотрела, как в сером сумраке вечера расходятся волны на том месте, где был вход в каюту затонувшего корабля.
«А он не трус,– подумала она.– Не каждый на его месте стал бы так рисковать жизнью, пусть даже из-за ларца с деньгами».
Фьоре уже понемногу начинал нравиться этот статный моряк с ясным взором и гордым нравом. Судя по тому, как он разговаривал с тем молодым человеком, который явно превосходил его знатностью и богатством, капитан маленького речного суденышка обладал не малым чувством собственного достоинства.
К тому же, именно он спас ее и Али-бея от гнавшихся за ними турок. Да, этот моряк заслуживает того, чтобы к нему относились с уважением.
Тамаш пробыл под водой, наверное, не меньше минуты. Затем он вынырнул, хватая ртом воздух и отплевываясь от воды.
– Ну что? – крикнул Габор.– Нашли, что искали?
– Пока нет,– тяжело дыша, отвечал капитан.– Сейчас еще раз нырну. Баржа сильно наклонилась. Должно быть, ларец съехал куда-то в сторону.
– Поосторожней, капитан,– напутствовал его рулевой.
Тамашу пришлось нырять еще раза три, пока он, наконец, не обнаружил то, что искал. Ларец, смытый водой со столика в капитанской каюте, завалился за деревянный ящик, в котором Тамаш обычно хранил свои вещи. Стоило немалых трудов найти его.
Уже почти стемнело, когда лодка причалила у берега поросшего густым тростником и кустарниками.
– Надо располагаться на ночлег,– сказал Тамаш.– Габор, займись костром.
– Да ты весь дрожишь, капитан. Эй, парни, давайте-ка быстро в лес, ищите все, что сгодится для огня, и выбирайте сучья посуше. Надо спасать капитана. Дрожа от холода, Тамаш переминался с ноги на ногу.
– Чертова ночь,– ругался он,– в двух шагах от себя уже ничего не видно. Как бы они там не заплутали.
Фьора порылась в дорожном бауле и достала оттуда широкий, расшитый звездами и полумесяцами дорожный плащ.
– Возьмите,– сказала она по-итальянски, протягивая накидку дрожавшему от холода капитану.
Тамаш улыбнулся.
– Вот за это благодарю.
Он тут же скинул с себя мокрую рубашку и, даже не заметив узора на плаще, накинул его себе на плечи.
– Вот так-то лучше будет,– приговаривал он, укутываясь в накидку.
Спустя некоторое время на берегу появились матросы и Габор. Они тащили охапки валежника и хвороста.
Отобрав самые сухие сучья, Габор соорудил нечто вроде очага.
– Ну что ж,– сказал он, поднимаясь.– Теперь и костер зажечь можно.
– Вот только чем? – мрачно отозвался капитан.– Где тут теперь в темноте кремень искать?
Сообразив, из-за чего произошла загвоздка, Фьора снова полезла в дорожный баул Али Чарбаджи и вытащила оттуда кремень вместе с кресалом.
– Да это не женщина, а просто золото,– восхищенно воскликнул Габор.– Эх, где мои молодые года!
– Да она же не понимает ни слова по-венгерски,– засмеялся Тамаш.– Как бы ты с ней разговаривал?
– Да я уж как-нибудь и без языка бы обошелся. Знаешь, тут ведь другое важно.
– Габор, да ты, похоже, в женщинах разбираешься не хуже, чем в кораблях,– подначивал его Тамаш.– Тебе не в моряки идти надо было, а в монахи.
– Ага, только в женский монастырь,– весело отозвался Габор, чиркая кресалом по кремню.
Наконец, маленький кусочек трута, на который упала искра, задымился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149