Несмотря на то, что стоял ранний утренний час, над местом казни вились мухи и кружилось воронье. В воздухе ощущался слегка сладковатый, тошнотворный запах разлагающейся плоти.
Бамако ошарашенно оглядел лица задушенных матросов и, на мгновение представив, что такое могло бы случиться с ним, судорожно сглотнул и потер горло.
Неужели это распорядился сделать этот сухонький старикашка, которого он оставил во дворце? А с виду выглядел таким безобидным...
Неизвестно, сколько бы еще Бамако рассуждал о превратностях судьбы, счастливо избавившей его от веревки, но в этот момент в одном из проулков послышались шаги, чьи-то голоса и звон доспехов.
К площади приближалась городская стража – несколько солдат в ярко-красных венецианских камзолах, поверх которых были одеты начищенные до блеска стальные латы.
Хвала Всевышнему, стражи не успели заметить мавра в одеянии служанки, который, разинув рот, стоял на краю площади.
Услышав шум, он вытянул шею, пробормотал какое-то ругательство и, подхватив юбки, бросился бежать.
Бамако кинулся наугад туда, где должно было быть море. Он бежал так стремительно, что даже услышавший легкий шум стражник успел заметить только мелькнувшую где-то среди домов черную тень.
Стражник на всякий случай перекрестился и зашагал следом за своими товарищами.
В тот момент, когда Бамако плутал где-то по закоулкам Кандии, капитан Рэд и Лягушонок в полном молчании ждали восхода солнца.
Наконец, когда первые лучи пробились из-за горизонта, капитан Рэд сказал:
– Как ты думаешь, Лягушонок, долго еще осталось ждать первых склянок?
Юноша тяжело вздохнул.
– Думаю, что сейчас пробьют.
Словно в подтверждение его слов, с корабля донеслись звуки колокола.
– Да...– протянул одноногий пират.– Сейчас вахтенный на фрегате поднимет тревогу.
– Поднимет,– меланхолично согласился Лягушонок.
– Нас повесят.
– Повесят.
Одноногий пират неожиданно посмотрел на своего юного друга, как будто только сейчас впервые увидел его.
– А ты зачем здесь сидишь?
Равнодушно глядя на воду, Лягушонок ответил:
– Держу трон.
– А зачем его держать, если нас повесят?
Лягушонок пожал плечами.
– Не знаю.
Капитан Рэд пожевал губами.
– Плыви-ка ты отсюда. Не хочу я, чтобы ты болтался вместе со мной на рее.
Лягушонок покачал головой.
– Не могу.
– Почему?
– Вы – мой капитан. Я не могу вас бросить здесь одного. Если уж нам суждено умереть, то лучше делать это вместе.
С фрегата донесся крик вахтенного:
– Тревога! Свистать всех наверх!
Капитан Рэд как бы между прочим заметил:
– Ну вот, сейчас за нами пришлют шлюпку.
Со стороны фрегата донесся какой-то шум, крики и, спустя некоторое время, у борта показались головы матросов. Они что-то кричали, показывая пальцами на двух неудачливых пиратов.
Потом заскрипели шкоты, и с фрегата на воду стали спускать шлюпку.
– Лягушонок,– сказал капитан Рэд,– посмотри повнимательнее... ты видишь лучше меня... Офицер с ними есть?
Лягушонок вытянул шею.
– Есть. На корме стоит.
– Ясно,– спокойно сказал одноногий пират.– Значит, повесят еще до утренней полувахты.
– Нет,– возразил Лягушонок.– До полудня.
– Значит, у нас еще есть время подышать соленым воздухом. Скажи мне, Лягушонок, чем вы там занимались под кроватью?
– Целовались,– простодушно ответил юноша.
– Ну и как? – спросил капитан Рэд.
Лягушонок улыбнулся.
– Хорошо...– мечтательно произнес он.– Я бы даже согласился быть повешенным еще до утренней полувахты в обмен на поцелуй...
Капитан Рэд недоуменно посмотрел на юношу.
– В обмен всего лишь на один поцелуй?..
– Ага,– кивнул тот.– У нее такие губы... Прежде мне никогда не доводилось даже дотрагиваться до такой женщины.
Капитан Рэд засопел.
– Да, дорогая штучка... Всех моих дукатов не хватило бы, чтобы купить такую. Наших и вовсе задаром можно было взять, якорь их раздери! А все-таки Луиза была хороша!..
Мерно скрипя уключинами, шлюпка под командованием офицера с фрегата «Эксепсьон» медленно приближалась к цепи, перегораживающей выход из бухты Провидения.
– Хоп! Хоп! Хоп! – мерно задавал ритм боцман. Когда шлюпка была уже совсем близко, капитан Рэд с сожалением сказал:
– Знаешь, мой юный друг, одна мысль о том, что на этом троне будет сидеть какой-нибудь ублюдочный король, заставляет меня внутренне негодовать.
Услышав эти слова, Лягушонок словно очнулся ото сна. Он резко обернулся и пристально посмотрел в глаза своего капитана.
Лягушонок знал, что означает такой выспренный, высокопарный стиль.
– Вы думаете, нам удастся спастись? – с надеждой спросил он.
– А что, тебе хотелось бы быть повешенным на рее? Прежде времени не стоит себя хоронить, Лягушонок. Я и не в таких передрягах бывал...
– Но что мы сможем сделать, если нас закуют в кандалы?
– Бамако тоже был закован в кандалы. И ничего. Сидит где-то там во дворце и считает до десяти тысяч.
– Бамако...– задумчиво повторил Лягушонок.– Надо было его с собой взять.
– Чтобы этот старик с подагрой тут же поднял тревогу? Нет, я верю в Бамако. Он еще должен помочь нам. Из этого мавра получился бы настоящий пират.
– Чертов прилив! – неожиданно произнес Лягушонок.– Если бы вода была ниже, мы успели бы пройти под этой проклятой цепью.
Наконец, шлюпка с «Эксепсьона» приблизилась к выходу из бухты.
Только сейчас пиратам удалось разглядеть, что на корме стоял никто иной, как капитан Дюрасье собственной персоной.
На лице его была такая иронично-издевательская улыбка, что капитан Рэд демонстративно сплюнул, а Лягушонок мрачно отвернулся.
Капитан Дюрасье стоял на корме, небрежно обмахиваясь платком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149