– Меня волнует твоя безопасность.
Но он не любит ее.
Это не имеет значения, сказала она себе, прижимаясь губами к его шее. Он застонал и накрыл ее рот своим, горячим языком скользнув между зубами, затем обхватил Ли покрепче И понес на кровать. Дрожа в его объятиях вначале от невыносимого желания, потом от невыносимого наслаждениями говорила себе, что это не имеет значения. Он ее муж, он очень добрый и заботливый. Безупречно вежливый. Изысканно выдержанный. Благородный до мозга костей. Этого должно быть достаточно.
Но пустота в груди опровергала эту ложь, которую Ли пыталась внушить себе. Как бы ни бранила она себя за глупые мечты, ей хотелось, чтобы он любил ее так же, как она любит его. Ладони скользили по животу, по ногам, губы оставляли огненные дорожки на груди, вырывая из горла прерывистые вздохи и стоны.
Ли льнула, прижималась к нему, обвивая ногами за пояс, притягивая ближе, удерживая крепче, пока он в своем освобождении не излил семя глубоко в ее лоно, пока она не зажала ладонью рот, чтобы удержать слова, которые так и рвались наружу: «Я люблю тебя».
– Еще! – Хихиканье Элисон эхом разнеслось по огромному холлу, и этот звук был Ли милее, чем сонаты Генделя, особенно когда за ним последовал рокочущий смех Ричарда.
Он нахально подмигнул Ли, от чего щеки ее вспыхнули, но Элисон, кажется, не заметила. Она была увлечена тем, что перескакивала с ноги на ногу, держа их за руки, пока наконец они не вскинули руки и ее ноги не оторвались от пола.
Элисон пронзительно взвизгнула. К несчастью, ее радостный крик привлек Рейчел, которая была в золотой гостиной. Сузив голубые глаза и поджав губы, она зыркнула на Ли. Даже ее осязаемая неприязнь, которая, казалось, становится все сильнее с каждым днем, не могла испортить Ли удовольствия, которое она испытывала от нескольких послеобеденных часов, проведенных вместе с Ричардом и Элисон, что в последние две недели вошло у них в привычку.
Ричард каждое утро проводил вне дома или уединялся и своем кабинете, а Ли делила свое время между Элисон, детским приютом и другими благотворительными заведениями, нуждающимися в ее поддержке.
Приблизительно к двум Ричард заканчивал свои дела и вел Ли и Элисон на прогулку по городу. Каждый день они выбирали новый маршрут: Гайд-парк, Тауэр, Воксхолл-Гарден. Они смеялись, ели и сближались. Ли думала, что ее сердце захлебнется любовью, которую она испытывала к Ричарду и Элисон. Только одно могло сделать ее теперешнее счастье более полным – услышать хоть что-нибудь о своей сестре, узнать, что Кэтрин и ее ребенок живы и здоровы.
Как странно было открыто и без боязни отцовских обвинений и упреков обсуждать все то, что произошло с ней в прошлом. Грехопадение сестры. Кончина матери. Детские надежды и мечты.
Мало-помалу Ричард тоже начинал делиться своей жизнью, хотя большая часть его прошлого оставалась тайной за семью печатями. Он очень глубоко переживал из-за смерти старшего брата и из-за продолжительного отсутствия Джеффри. Ворча на то, что «Джеффри совсем не думает о спокойствии своих родных», Ричард поклялся спустить шкуру с этого мота и бездельника, когда тот соизволит вернуться. Но за его словами скрывался какой-то глубинный страх, что-то мрачное, что Ли не могла определить, но слышала в его голосе, видела в жесткой линии подбородка и тенях, омрачающих глаза.
Ричард подхватил Элисон на руки.
– Может, лапочка, завтра отправимся в зверинец? А сейчас пора в постель. Рассказать тебе сказку на сон грядущий?
– Но я не хочу спать, – возразила Элисон, обиженно надув губки и похлопав Ричарда пальчиками по щекам. – Я хочу пойти с тобой и тетей Ли.
Рейчел пробежала пальцами по руке Элисон, кончиками пальцев коснувшись руки Ричарда.
– Ну, ну, дорогая, не капризничай. Мама с дядей отведут тебя в твою комнату.
Материнская нежность в голосе Рейчел так не соответствовала ее обычной холодности что Ли нахмурилась. Не то чтобы она считала Рейчел плохой матерью. Просто до этого момента Ли не доводилось видеть ничего, хотя бы отдаленно напоминающего привязанность.
Скорее, снисходительная терпимость к своему отпрыску. Холодное убеждение, что детям место в детской, среди слуг и всяких вещей, которые могут пригодиться в будущем, но пока в них нет надобности.
Элисон тряхнула головкой. Один черный локон зацепился за ресницы.
– Я хочу, чтобы со мной пошла тетя Ли. Ее истории смешные.
– Смешнее, чем мои? – Ричард в притворном ужасе вздернул брови. – Придется мне наказать тебя за такое коварное предательство.
Он пощекотал ей бок. Элисон взвизгивала до тех пор, пока ее хихиканья не заставили его закрыть глаза и откинуть голову назад. По лицу Ричарда пробежал спазм какого-то чувства, которое Ли не смогла определить.
Недобрый взгляд, который Рейчел бросила на Ли, был ясен. Элисон – дочь Рейчел, и Ли лучше не вмешиваться.
Рейчел, разумеется, права. Как бы Ли ни наслаждалась мгновениями, проведенными с Ричардом и Элисон, она не должна вставать между Рейчел и ее ребенком.
– Я расскажу тебе историю утром. – Ли поцеловала Элисон в щечку, извинилась и вернулась в свои покои, где ее ждала горячая ванна. Горничная помогла раздеться и залезть в сидячую ванну. Теплая вода, ароматизированная розовым маслом, успокоила и расслабила Ли.
Она думала о Томми, о том, с какой быстротой он поправляется, вновь превращаясь из больного ребенка в проказливого мальчишку. Это было так же поразительно, как и щедрость Ричарда. Он не только несколько раз сопровождал ее в приют, но даже произвел тщательную оценку здания и сделал некоторые финансовые приготовления к его ремонту и усовершенствованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99