– Я боялась, что ты будешь возражать, но тебя не было так долго, а я просто не могла больше вынести ни одной ночи среди этого жутко желтого и кричаще красного, слепящего глаза.
Его низкий смех прокатился по ее коже, глубокий, как раскат грома, и такой же интригующий.
– Кричаще красный. Удачное описание, но он прекрасно устраивал предыдущую герцогиню.
Ричард подошел к письменному столу атласного дерева, расположенному между высокими окнами. На нем стояла проволоченная клетка, в углу которой сидела мышка.
– Я так понимаю, это тот самый ужасный грызун?
– Боюсь, что да, – вздохнула Ли, подошла и встала рядом, так близко, что запах жасмина и амбры наполнил легкие. Жар Ричарда обжигал сквозь сюртук и рассылал трепет по рукам. – Я подумала, что мы могли бы держать ее в оранжерее. Тогда у Элисон будет возможность навещать ее, когда она захочет.
– Да, отличная идея. – На столе стояла ваза с нарезанными фруктами. Ричард взял кусочек яблока и протянул его мышки. Черные глазки-бусинки блеснули, а потом мышка метнулась вперед и схватила яблоко. – Когда я был маленьким, у меня тоже была ручная мышь.
– И у меня, – сказала Ли, пытаясь представить его маленьким мальчиком, но у нее ничего не вышло. Он такой сильный, такой властный, что просто невозможно представить его другим. – Расскажи мне о своем детстве, – выпалила она, несмотря на свою решимость дождаться, когда он сам захочет рассказать ей о своем прошлом.
Лицо его потемнело, глаза сузились, и она пожалела о своих поспешных словах. У них впереди многие годы, чтобы узнать все то, что нужно знать друг о друге. Ей не хотелось, чтобы мучительные воспоминания вторгались в этот вечер, в их первый совместный вечер за долгое время.
Молчание затянулось, и единственными звуками были частое дыхание Ричарда и ветерок, дрожащий на портьерах.
– Особенно рассказывать нечего, – пробормотал Ричард, но резкий тон подсказал, что это не так. – Эрик был старшим сыном, а мы с Джеффри – гарантия того, что род продолжится, в случае если Эрик… – он перевел взгляд на клетку, – если Эрик умрет раньше, чем произведет на свет сына.
Ли накрыла его ладонь своей.
– Прости. Я не хотела…
– Не беспокойся, – сказал он, сжав ее пальцы. Господи, что же это с ним?
Глаза горели, а горло болезненно сжалось. Лучше бы она швырялась в него посудой и обвиняла в бесчувственности. Что угодно, но только не это нежное отношение. Это мягкое понимание всего, что он пережил, угрожало лишить его мужества, а ведь она не знает и половины всего. И он никогда ей не расскажет. Некоторые тайны слишком глубоко разъедают душу.
Некоторые тайны никогда не стоит открывать.
В глазах у нее заблестели слезы.
– Как он умер?
– Упал с лошади. – Ричард сглотнул вставший в горле ком. – Чуть больше года назад.
Ричард не мог думать об этом. Его воспоминания были все еще слишком горькими, слишком болезненными. Он вернулся к более насущным заботам. Он еще не видел Джеффри, и никто из слуг, похоже, не знает, где брат.
– Когда ты последний раз видела Джеффри?
– Два дня назад, – ответила Ли, и в ее мягкой улыбке не отразилось и намека на озабоченность. – Он уехал в гости к друзьям. Какая-то вечеринка в Эдинбурге, он сказал.
Господи помилуй, Ричард – дурак, если полагал, что сможет устоять перед Ли, такой тихой, и в то же время сильной. Пожалуй, лучше было остаться в Йоркшире.
– А он не говорил, у кого будет?
– У лорда Эглстоуна и лорда Ишервуда. – Нотка паники закралась в ее голос. Пальцы сжали его ладонь. – Что-то не так? Мне трудно судить, потому что у меня нет братьев, но Джеффри и в самом деле уходит из дома когда ему заблагорассудится и часто отсутствует по нескольку дней. Рейчел говорит, что это совершенно нормально для джентльмена высшего света, поэтому я не…
– Нет, ничего страшного. – По крайней мере Ричард на это надеялся. Он поцеловал кончики ее пальцев, вдохнул знакомый запах кожи, роз, мыла и мягкой женственной плоти. – Но спасибо, что беспокоишься.
Во взгляде, который Ли бросила на него, отчетливо читалось: «Разумеется, я беспокоюсь, я же твоя жена, идиот».
Он провел ладонью по губам, чтобы спрятать улыбку. Напряжение, сжимающее шею, ослабело. Эглстоун и Ишервуд молодые и глупые, в этом нет сомнений, но не такие безрассудные, как многие приятели Джеффри. Не увлекаются чрезмерно выпивкой и азартными играми. Вряд ли общение с ними доведет Джеффри до большой беды. А утром Ричард отправит своего помощника убедиться, что все хорошо и что Джеффри там, где, по его словам, должен быть.
Сегодня же вечером Ричард уже ничего не может сделать. Его мыслительные способности быстро исчезают, все органы чувств стремительно сосредотачиваются на жене. Ее золотые волосы распущены и струятся по плечам. Зеленые глаза мерцают в свете свечей.
Фривольное платье обнажает ровно столько груди, чтобы соблазнить его, бросить вызов нырнуть за корсаж и исследовать прелести, скрытые от глаз.
Ли застенчиво улыбнулась:
– Я произвела еще кое-какие изменения, пока тебя не было.
Он спрятал ухмылку.
– Да, я слышал.
Ее брови взлетели вверх.
– Ясно. Полагаю, Рейчел не теряла времени даром. Смею сказать, я ужасно ее раздражаю.
– Не сомневаюсь, но не волнуйся. Всё и вся раздражает Рейчел.
– Почему у нее нет собственного дома? – Ли прикрыла рот ладонью, словно не собиралась задавать этот вопрос.
Что Ричард мог сказать? Что готов сделать все, что в его силах, чтобы избавиться от Рейчел, за исключением одной вещи, которая совершенно точно разобьет сердца им всем?
Он сжимал и разжимал кулаки.
– Если Рейчел уйдет, то заберет с собой Элисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99