В то время как Гефест поднимал молот, Клеон улучал мгновение, чтобы взглянуть одним глазом на конусообразную печь, стоявшую против наковальни. Возле нее хлопотали трое рабов: один закладывал железный лом в котел, вделанный в печь, другой подбрасывал дрова в топку, третий раздувал мехами огонь… Гефест крякал – и Клеон, отрывая взгляд от печи, следил за падением молота. С каждой минутой удары становились чаще. Клеону приходилось то и дело поворачивать брусок. Вскоре уже невозможно стало отвести глаз от молота и клещей. И вот наконец брусок превратился в блестящий клинок. Кузнец, отдуваясь, опустил молот.
– Устал? – спросил он Клеона.
– Ни капли. Я бы готов всю жизнь тебе помогать… Только боюсь, что военный совет кончился и Спартак ждет меня.
Гефест засмеялся:
– Вот какой ты стал важный – сам Спартак ждет тебя! В таком случае, беги. Но почему же ты не попросишь у Спартака разрешения сходить на пастбище за своей собакой?
– Как – за соб… За Львом?! Он жив?!
– Жив. Я сам оттащил его к вам в шалаш. Разве Александр не сказал тебе?
Не в силах произнести ни слова, Клеон отрицательно помотал головой. «Жив?… Лев жив?» Мальчик сияющими глазами смотрел на кузнеца и молчал. Гефест понимал, что он онемел от радости, что через минуту он набросится с расспросами, и поторопился предупредить его:
– Разговаривать некогда. Войску нужны мечи. Твоя собака на пастбище. Она ранена. Наверное, за нею ходит Александр или Береника. Постарайся забрать пса сюда. Беги попроси Спартака дать тебе в провожатые кого-нибудь, кто знает здешние места; он поможет тебе донести собаку до лагеря.
– Да благословят тебя боги!
Клеон хотел обнять кузнеца, но тот уже повернулся к сидящим у костра:
– Эй, друзья, дайте мне одного человека в подручные! Этого мальчика приходится уступить Спартаку.
Глава 12. Военный совет
Клеон готов был плясать и петь: «Лев жив!.. Лев жив!..» Сейчас он расскажет Спартаку, какой Лев неутомимый следопыт, чуткий сторож и могучий боец! Спартак немедленно пошлет Клеона и кого-нибудь из рабов Станиена за Львом, и Клеон снова увидит своего друга и будет ухаживать за ним, пока Лев не поправится. А потом они оба будут сторожить сон вождя и ходить за его конем и… Только почтение к вождю помешало Клеону ворваться в его палатку с криком ликования. Взяв себя в руки, он скромно вошел и остановился.
Какое разочарование! Военный совет еще не окончен. Клеон хотел уйти, но Спартак уже заметил его и молча указал на постель из травы, на которой мальчик спал эту ночь. Клеон на цыпочках проскользнул к ней и сел, обняв колени. Фабия ласково ему кивнула.
На чурбанах и камнях, заменявших в палатке вождя скамьи, сидели военачальники. Высокий бритый человек стоял посреди палатки и говорил, обращаясь к широкоплечему германцу с длинной курчавой бородой и светлыми кудрями, спускавшимися на плечи.
– Уйти из Италии, не отомстив? Одержать столько побед и теперь вдруг отступить без боя? Мы разбили этого хвастливого юнца, погнавшегося за нами из Капуи! Мы обратили в бегство старую лисицу – претора Клодия! Мы уничтожили легион, которым командовал Фурий, уничтожили Кассиния! А сколько побед одержали мы над этим самым Варинием! И вдруг теперь показать ему пятки?… И это – в то время, когда, по словам пленных, в его войсках разброд, дезертирство, болезни? Они напуганы нашими победами, а мы, не воспользовавшись страхом, который на них нагнали, отступим? Нет! Это приведет в отчаяние наших воинов. Это снизит дух наших войск. Наконец, в наших рядах много людей, которые жаждут отомстить своим бывшим хозяевам за горе и унижение, которое те столько лет отпускали нам щедрой рукой. Нет, я считаю, что мы должны воспользоваться случаем разбить Ва-риния и двинуться на Рим. Явиться к его стенам внезапно, чтобы римляне и сам сенат не успели прийти в себя, овладеть городом, разгромить его…
– И потребовать свободы для рабов и земли для плебеев из деревенских триб, – раздался голос рядом с Клеоном.
Мальчик оглянулся. Говорил, не поднимаясь с места, человек, лицо которого от виска до подбородка пересекал свежий шрам. Не отрывая глаз от сцепленных на коленях рук, он говорил вполголоса, словно делился мыслями с теми, кто сидел рядом:
– Легко говорить – уйти из Италии!.. А что делать тем, кто здесь родился?… Какая родина примет их?. Какая семья ждет их?… Да и тех, кто был взят в плен или похищен пиратами! Разве они найдут на родине свой дом и семью?…
Клеон еще раньше обратил внимание на румяного воина, который ерзал и вертелся на месте, словно у него на каждое услышанное слово была тысяча возражений. Вдруг он вскочил:
– Мы, галлы, думаем иначе! (Клеон вздрогнул и уставился на него.) Родина! Слово это говорит о самом дорогом и близком. Родина – мать, которая примет нас всех с любовью: и тех, кто оставил там дом, и тех, кто родился и вырос в неволе. Месть – пустяки. Это – тысячи убитых. А у нас должна быть одна цель – вывести из Италии как можно больше живых. Путь к Альпам – это путь к свободе. Только на этом пути должны мы сражаться! Сенат будет высылать против нас войска, мы будем их бить и двигаться к Альпам. Среди нас есть люди, знающие все проходы в горах. Они проведут нас в Свободную Галлию, а уж оттуда каждый сможет вернуться к себе на родину – во Фракию, в Германию и другие страны… – Так же внезапно, как начал, он умолк и сел.
Клеон понял не все из сказанного им – тот смешивал незнакомые слова с греческими. Вот так же разговаривал и Галл.
Спартак встал и оглядел собравшихся:
– Ну, кажется, все высказали свои мысли? Я согласен с Ганником: мы должны как можно скорее уйти отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84