– Нет, я даже не думаю об этом.
Я наблюдал, как она складывает сигареты в пачку. Это был настоящий ритуал. Она напрашивалась на то, чтобы ее сфотографировали.
– Я просто хотел сказать, что уже шесть, и вы можете идти.
– Вы уверены, что мне больше нечего делать?
– Нет, спасибо. Сегодня вы замечательно работали. Я очень доволен.
Она поднялась и улыбнулась. Какое стройное тело! Она расправила кроваво-красное платье – ее вторую кожу.
– Вам нужно подписать эти письма, – она протянула мне пачку. – Я отнесу их на почту.
– Нет, идите. Я сам отправляю письма, когда ухожу.
Урсула аккуратно закрыла клавиатуру компьютера пластиковой крышкой и взяла свою сумочку.
– До свидания, мистер Эллиотт. Мне очень понравилось работать у вас.
Я попрощался с ней, наблюдая, как она уходит. Ко мне вернулось беспокойство. Эта женщина привлекала меня физически, но я не мог не вспоминать ту, другую, в зеркале в коридоре отеля. Это одна и та же женщина? Должно быть. Имеет ли это какое-нибудь значение? Нет. Да. Желание знать возбуждало меня.
Я подписал письма, даже не прочитав их. Урсула наклеила марки на все конверты. Я прикоснулся к одной марке, которая была не очень ровно приклеена. Марка слегка съехала набок под моими пальцами. Обратная сторона марки все еще было сырой и липкой от ее слюны.
За обедом Барбара долго и нудно говорила о мужчинах, женщинах и Любви с большой буквы. Как ни странно, она не сказала ни слова о ювелирном деле. В ее речах даже звучала ревность, как будто она подозревала, что у меня начался новый роман. Но может быть, мне почудилось. Как и многое другое.
– Ты знаешь, как много ты значишь для меня, – говорила она. – Значу ли я столько же для тебя?
– Да, – ответил я, – конечно, значишь.
Весь обед я, не переставая, думал об Урсуле. Казалось невероятным, чтобы Барбара что-нибудь подозревала, но тем не менее возникло впечатление, что она неизвестно почему боится потерять меня.
– Алексис никогда мне не нравилась, – сказала Барбара.
– Она была очень работоспособной.
– Мне она казалось какой-то ненадежной. Не знаю. Я рада, что она ушла. А как твоя новая секретарша?
– Пока что ничего.
ПИДЖАК
– Ты ужасный модник, – заметила Барбара за завтраком.
В то утро я надел новый костюм от Серутти – зеленовато-синий с бледными полосками. Я купил его несколько недель назад, но не мог решить, по какому случаю надеть. Сегодня в одиннадцать у меня была назначена встреча с управляющим банка. Я собирался просить его о займе в семьдесят пять тысяч. Барбара пригладила плечи пиджака.
– Ну прямо конфетка, – сказала она. Таким старомодным словом она обычно выражала восторг и, как я полагаю, восхищение.
Мы сидели на кухне, забравшись на подоконник. Как и все другие помещения в доме Барбары, она была слишком маленькой.
– Я ездил навестить Фелисити.
– Она настоящая сумасшедшая, верно? Что она говорила обо мне?
– Ничего.
– Я знаю, что она ненавидит меня. Но я не принимаю этого на свой счет. Она ненавидит всех женщин, которые у тебя были. Вспоминая о ней, я чувствую к тебе жалость.
– Не надо, – сказал я решительно.
– Хорошо. Не буду. Но я поражаюсь тебе, – иметь такую мать. И тебя это как будто не трогает. Ты же был лишен нормального детства, верно?
– Слушай, я не желаю это обсуждать.
Итак, похвала костюму неожиданно оказалась вступлением к критике моих отношений с матерью. Барбара намеревалась сначала уколоть меня, а затем утешить. Иногда она применяла такой метод по утрам, зачем – неизвестно. Может быть, из-за приснившихся ей снов.
– Ладно. И все-таки ты выглядишь так, что тебя хочется съесть.
– Ты чуть не сделала это нынче ночью.
– Не груби. Это не подходит к такому костюму. Предыдущей ночью я пытался заниматься с ней любовью. Это был жест отчаяния, и она, видимо, почувствовала мое состояние и одержала верх. Перед моими глазами все еще стояло зрелище – Урсула в красном платье собирает с пола сигареты.
После того как Барбара уснула, я отправился в ванную и занимался мастурбацией, воображая голую Урсулу на полу. Я как будто испытал удар током. Я снова стал юнцом, открывшим для себя секс.
Когда я уходил из дома, Барбара сказала:
– Я отвезу твой пиджак и брюки в чистку.
– Пусть этим займется новая секретарша.
– Освободи ее от такой обязанности. Она же не Алексис.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что Алексис была твоей служанкой. Она любила отвозить твои вещи, в прачечную. Не все девушки любят быть служанками.
– Верно.
В девять часов я прибыл в офис и обнаружил, что Урсула, одетая в черное, ждет меня под дверью. Она улыбалась.
– Вы же знаете, что вам не надо приходить раньше полдесятого.
– Я знаю, – она как будто извинялась. Я подумал о том, что хорошо было бы проснуться рядом с Урсулой, а не с Барбарой.
– Сколько времени вы ждете меня?
– Минут десять.
– Я должен дать вам ключи, – сказал я. Интересно, с кем она провела ночь? С мужчиной? С женщиной?
Мы вошли в офис бок о бок. Теперь она полностью стала той женщиной в черном. На мгновение я поверил, что она – моя и всегда была моей. Она нагнулась и подобрала с пола бумажку. В это мгновение я хотел крепко обнять ее и не отпускать. Я хотел сказать ей, что меня не интересует, была ли она той женщиной из отеля или нет, сделала ли она то, что я подозревал или нет. Это не имело значения.
– На что вы смотрите? – спросила Урсула. Оказывается, я уставился на нее, не осознавая этого. Мне казалось, что я всего лишь бросил на нее взгляд. – На мое платье? Вам не нравится черный цвет?
– Что вы! Черный – мой любимый цвет. Он вам идет.
– Спасибо, мистер Эллиотт.
Я хотел сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99