Колридж разрывался надвое. Он понимал, что невозможно дольше тянуть с уликой. Но в то же время наслаждался каждой секундой своего великого дня.
– Вы все невиновны! Никто из тех, кто находился в парилке, не убивал Келли.
– Неужели Воггл? – закричала Дервла. – Я догадалась! Он нас всех ненавидел и решил отомстить и нам, и всей передаче!
– Ха! – отозвался инспектор. – Ну, конечно, наш великий конспиратор Воггл! Самая распространенная ошибка в ходе расследования – и моя, кстати – заключалась в том, что подозревали оставшихся в доме. А из бывших, если не Лейла, то кто? Ну конечно – Воггл! Анархисту и диверсанту раз плюнуть подкопаться под дом, проникнуть внутрь и отомстить программе и девушке, которая сначала проголосовала против него, а затем предложила утешительную лепешку с патокой!
Студия буквально взорвалась. Весь мир повторял одно и то же: «Значит, все-таки Воггл! Злобный истязатель несовершеннолетних девочек превзошел самого себя!»
– Но это, конечно, не Воггл, – бесстрастно продолжал инспектор. – Если бы такой заметный парень пролез в дом, мы бы, наверное, поняли. Хватит гадать! Давайте подумаем о мотиве. Какие бывают мотивы преступлений? Во-первых, ненависть. Именно она заставляет людей убивать. Но в ходе расследования я выяснил, что истинной ненавистью омрачены отношения только одного человека к другому. И не внутри дома, а снаружи. А именно: главного режиссера передачи Боба Фогарти к продюсеру Джеральдине Хеннесси.
Колридж указал на темное окно в стене студии высоко над головой зрителей.
– Вот там сидит режиссерская команда «Любопытного Тома». И ею руководит человек, который считает Джеральдину Хеннесси шлюхой от телевидения. Он так и выразился в разговоре с одним из моих офицеров. Заявил, что ее работа ведет к краху телевидения и профессии, которую он любит. И поэтому он желает Джеральдине провала. Но и он не убивал Келли.
Колридж почувствовал легкое нетерпение в толпе и понял, что выдыхается. Теперь его хватит ненадолго. Но это не имело никакого значения, потому что дверь студии отворилась, в нее проскользнул Хупер и, давая знак, что все в порядке, поднял вверх большие пальцы.
Джеральдина не заметила, как широко улыбнулся инспектор, потому что счастливо улыбалась сама: чокнутый полицейский трепался уже пять с половиной минут, заработал ей еще одиннадцать миллионов долларов и, судя по всему, не собирался закругляться.
Но вскоре этой улыбке предстояло исчезнуть.
– Итак! – эффектно воскликнул Колридж. – Теперь мы знаем, кто не убивал беднягу Келли. Теперь пора установить, кто же ее все-таки убил. В этом ужасном доме ничто не происходило без ведома, согласия и подтасовок продюсера. Даже такое грязное дело, как убийство. Хорошенько это запомним. Потому что убийца – вы, миссис Хеннесси! – Он указал на Джеральдину, и камеры повернулись вслед за его жестом.
Тюремщица обомлела, когда на нее нацелились линзы объективов.
– Вы, должно быть, спятили, – выдавила она.
– Я? Что ж, миссис Хеннесси, вы в этом разбираетесь, вам и карты в руки.
Триша принесла в режиссерскую пластиковый пакет с видеозаписями и что-то прошептала на ухо Бобу Фогарти.
– Мне нельзя сейчас отлучаться, – возразил он.
– Я прикрою, – живо откликнулась его помощница Пру. Она всю жизнь дожидалась этого шанса.
– Боюсь, что вынуждена настаивать, – повторила все так же на ухо Триша.
Боб поднялся, прихватил с собой огромную плитку молочного шоколада, и они оба вышли из аппаратной. А Пру заняла место главного режиссера за пультом.
– Камера четыре, – произнесла она в микрофон. – Медленный наезд на Колриджа.
Тем временем внизу на подиуме объект режиссерского внимания несся дальше на всех парах.
– Сейчас я все объясню. Но сначала рассмотрим мотив. – Инспектор стоял приосанившись, стал как будто выше и говорил решительным тоном. Он казался таким не только потому, что наконец пустил в ход так долго дремавшие актерские ресурсы. Колридж понимал: от его уверенности в себе зависел успех всего расследования. Джеральдина должна поверить, что игра окончена.
– Мотив обычный, самый древний из всех: это не любовь и не ненависть, а обыкновенная алчность. Келли Симпсон умерла для того, чтобы разбогатела миссис Хеннесси. Все предрекали провал третьей серии «Под домашним арестом». Воггл на какое-то время приковал внимание зрителей. Но истинный успех принесла смерть несчастной девушки и превратила программу в самое грандиозное шоу в истории телевидения. Не отрицайте, вы ведь предвидели успех.
– Безусловно, – ответила Тюремщица, – но это не значит, что убивала я.
Внезапно Джеральдина обнаружила, что осталась одна. Прорвавшиеся в студию молодые везунчики из толпы и подчиненные Тюремщицы отодвинулись назад и образовали широкий круг, А она, словно львица в западне, оказалась в его середине, в фокусе трех студийных камер, которые прицелились в нее, будто в загнанного на охоте хищника.
Стоявший внизу, на подиуме, рядом с Хлоей и «арестантами» инспектор вызывающе на нее посмотрел.
– Вы вели себя умно. Дьявольски жестоко, но очень умно. А звездный час пробил в тот момент, когда вы отказались от первого куша, который принесло вам убийство Келли. Я очень удивился, когда Боб Фогарти рассказал, как вы бушевали, узнав о потере. Сколько там было? Миллион или два? Не велика цена, чтобы отвести от себя подозрения. Тем более что потом вы. не хуже вампира, высосали из своей жертвы сотни миллионов долларов.
– Полегче на поворотах, старший инспектор, – предостерегла Джеральдина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101