Это даже написано у меня на голове. Так почему бы не отдохнуть денек от этого ублюдка?
Поэтому я просто спросил, можно ли мне немного посидеть рядом с ней на крыльце, ведь я провел на ногах много часов, она подвинулась, я сел рядом с ней на грязные плитки. Я обнаружил, что у меня в заднем кармане по-прежнему есть смятая пачка «Мальборо-лайтс» в мягкой упаковке, а на улице тебе всегда рады, если у тебя есть пачка сигарет.
Так что мы курили и болтали, я спрашиваю ее, откуда она, как ее занесло так далеко от дома, что она, видимо, шотландка, а потом говорю, как люблю эти их горы и что однажды собираюсь на них взобраться, и она отвечает, что думает точно так же. Она утверждает, что хотела бы помыться в одном из маленьких озер наверху, мне эта мысль кажется кошмарной, и к тому же я не думаю, что у них в горах есть озера.
Короче, через некоторое время она начинает рассказывать мне о своей жизни, как ее отчим пришел к ней в комнату, как много лет она считала, что это ее ошибка, потому что мама никогда ее не защищала, и мы болтаем… И я думаю, знаете… и тайно… глубоко внутри… У меня созревает решение.
Пробыв с Джесси час или около того, да, кстати, ее зовут Джесси, я решил спасти ее. Вот именно, я ее спасу. И потом она смогла бы спасти меня.
Богоявление, так и знайте. Тебе на него насрать, когда оно приходит. Оно хлопает тебя по плечу и говорит: «Привет, смена, власть переменилась, выступаем немедленно! Встать у коек!»
Я думаю, на самом деле все началось еще с Джеммы накануне. В смысле, это может звучать жалко, но я поверил этой девке, а она меня так кинула. Я говорил ей, что у меня нет друзей и я не могу найти их, и вдруг бац! Я просыпаюсь с фотоаппаратом у лица, и она полностью подтверждает мои чертовы выводы. Затем, на следующее утро, я наталкиваюсь на Джесси.
Я закапывался в дерьмо все глубже и глубже, купался в жалости к себе, ненавидел всех, никому не доверял, пришел к угнетающему выводу, что в моем чертовом мире нет ничего настоящего, и вдруг встречаю девчонку, которая такая настоящая, что страшно делается. Девчонка, у которой ничего нет. Ни-че-го. Абсолютно ни хрена. И все же, и все же, хоть она просто кожа да кости, мне абсолютно ясно, что в ней больше реальности, чем во всем остальном, что происходило в моей жизни, вместе взятом и помноженном на десять. Настоящая? Эта девчонка настолько настоящая, что у нее есть штык. Более того, штык, который она, по всей видимости, готова пустить в ход.
Ну и разве это не реально?
В общем, я сижу, гляжу, как она курит мои сигареты, и слушаю ее, а мысль о новой миссии моей жизни уже прокралась мне в голову полностью сформированная. Я спасу эту девчонку. Я изменю ее жизнь до неузнаваемости.
Что я могу сказать? Может быть, вы думаете, что я жалок. Может, так и есть. Может быть, мы видим только то, что хотим видеть, и отшвыриваем остальное. Может, мы все носим с собой пьедесталы и озираемся в поисках кого-нибудь, кого можно на них поставить. Может, после того как Джемма спрессовала меня, я хотел увидеть потерянную девчонку, которую смогу полюбить и которая полюбит меня. Может, единственным моим желанием было найти человека, которому можно поверить.
Да, я думаю, именно в этом все и дело. Доверие. Именно оно впервые поставило меня на путь, на котором я стою сейчас и намереваюсь стоять до самого его конца. Эта девчонка не знала, кто я такой. Она не знала, и ей было все равно. Меня это поразило. Назовите меня пресытившимся хнычущим маленьким придурком, если хотите, но не могу передать, насколько мне полегчало от этого.
Более того, она была красивая. Да, я вижу, вы все думаете, что в этом-то все и дело. В Томми вдруг взыграл романтизм на почве страданий, и он захотел ее трахнуть.
Нет, все не так. Дело вовсе не в этом. Я просто говорю, что она красивая. Потому что это правда. Несмотря на то что она была грязная и бледная, и кожа у нее была не в лучшем виде, по ее скулам и обвисшей груди было ясно, что она ужасно исхудала, и, несмотря на все это и не только это, она была красивая. Большие, огромные темные глаза, тонкие черты лица, прелестные маленькие ножки, поджатые под пальто. И… нет, я не знаю, мать вашу. Я знаю только, что, сидя на крыльце и разговаривая с ней, я думал, что она красивая. И я не забуду ее огромные темные глаза на бледном лице до самой смерти.
«Кентакки фрайд чикен», «Булл-Ринг», Бирмингем
– Ты правда резко соскочила… в борделе?
– Именно. Йа это сделала.
– Это… знаешь, это просто невероятно, черт возьми.
– Да, йа знайу.
– И что было дальше, после побега?
– Ну, как йа и сказала, йа выцыганила эту одежду у управляйущего «Оксфам» и отправилась начинать новуйу жизнь. Йа впервые избавилась от наряда шлюхи с тех пор, как познакомилась с Франсуа, и чувствовала себя такой легкой и свободной, что, думайу, смогла бы улететь на небо, если бы захотела. Быть чистой, свободной и не трахаться с незнакомцами казалось мне самой высокой вершиной человеческого счастья.
– Знаешь, мне это чувство знакомо, чесслово.
– Йа все время думала о бедняжках, которых йа оставила. Йа подумывала пойти в полицийу, но самое жалкойе заключайется в том, что йа не знайу, где находится притон Голди. Йа просто бежала прочь от него. Йа не смогла бы вернуться по своим следам, даже если бы попыталась.
– Ну и что было дальше? – спросил Томми.
– Вот что йа тебе скажу. Вырваться отсюда нелегко. Йединственнойе, что нужно, это выкарабкаться из йамы туда, куда хочешь попасть. Йа не могу получить работу без удостоверенийа личности, не могу получить удостоверенийе без адреса, не могу получить адреса без удостоверенийа. Это настойащайа «ловушка двадцать два».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113