То, как я поступил по отношению к Люси, было, без сомнения, самой страшной ошибкой, какую я только мог совершить в своей жизни. Каждый день я спрашиваю себя, как так могло получиться, как я мог быть таким кретином, но ответа не нахожу. Наверное, когда Люси впервые пригрозила, что уйдет от меня, я не принял ее слова всерьез. Я все время прокручиваю в голове те события, и мне почему-то кажется, что если бы она узнала обо всем не в такой тяжелый день и не таким неожиданным и ужасным образом, то ее реакция могла бы быть совсем другой. А может быть, все обернулось бы точно так же, не знаю. В любом случае эти рассуждения представляют для меня теперь сугубо теоретический интерес. Уверен я лишь в одном: виноват во всем только я.
Процедура официального развода еще не началась, но я думаю, что долго этого ждать не придется. Мы с Люси с тех пор не разговаривали, хотя часто обменивались записками: сугубо деловыми, практического характера, не злобными, но очень холодными. Мне почему-то кажется, что сама по себе процедура развода, когда до нее дойдет дело, пройдет так же по-современному буднично и безразлично. Не будет ни судебного разбирательства, ни драматических выступлений, ни ужасных сцен или скандалов. От нас потребуется только выполнить необходимые формальности и выждать положенное по закону время. Люси не придется ничего доказывать. От нее не потребуется выступления в суде, в котором ей бы пришлось говорить о моей писательской несостоятельности, ради прикрытия которой я и воспользовался ею как соавтором. Тот факт, что я обманул, фактически предал ее, не имеет для закона никакого значения. Достаточно того факта, что Люси не хочет больше быть моей женой. Институт брака в наши дни на глазах теряет свое значение. Работа над фильмом близка к завершению, по крайней мере, насколько мне известно, съемочный период закончен и начался процесс монтажа. Меня, впрочем, это мало интересует. Я вообще перестал принимать участие в работе над проектом с того дня, когда выбежал со студии, отчаянно пытаясь удержать Люси и убедить ее простить меня за то, что простить нельзя. Джордж и Тревор держат меня в курсе событий. Они говорят, что все по-прежнему полны энтузиазма по поводу фильма. Смешно: сбывается то, к чему я стремился всю свою жизнь, а мне на это совершенно наплевать. Поначалу я даже попытался вообще остановить все это дело. Интересно, много ли найдется на свете таких сценаристов? Осознав всю низость своего поступка, я вдруг подумал, что единственным способом хоть как-то спасти свое достоинство будет остановить работу над фильмом и отозвать сценарий. Как выяснилось, это уже не в моей власти. Ни фильм, ни даже сценарий больше мне не принадлежат, и остановить съемки я не могу. Сценарий и будущий фильм являются собственностью Би-би-си и «Эбав Лайн Филмз». Вложив в производство уже более двух миллионов фунтов, они вряд ли согласятся просто так отказаться от дальнейшей работы. Вряд ли спасение моего брака занимает одно из первых мест в списке их приоритетов.
Я сообщил Люси, что пытался помешать продолжению съемок, а она в ответной записке довольно едким тоном сообщила, что ее не интересует, выйдет этот фильм на экраны или нет, и то, что я украл у нее, могу ей не возвращать. Странное дело: мне почему-то кажется, что Люси стало даже легче, когда она узнала, что история нашей с ней драмы перестала быть скорбным достоянием нас двоих и перешла в собственность большой корпорации. Это стало еще одним свидетельством того, что наша семья перестала существовать.
Я перевел на ее счет все деньги, полученные за фильм. Сумма не слишком большая, хотя мне говорили, что если картина успешно пойдет в прокате, то мне еще будет причитаться значительная доля так называемых «потиражных». (Джордж на это сказал: «Ха!») В любом случае половина этих денег по праву принадлежит Люси, а остальное пойдет в счет той суммы, которую я буду должен ей за выкупаемую половину дома Она в этом доме жить больше не хочет. У нее даже не хватило душевных сил, чтобы зайти сюда еще хотя бы раз. Она попросила свою маму и сестру забрать ее вещи. Когда я узнал об этом, у меня чуть не остановилось сердце. Вернее, то, что еще от него осталось.
Люси купила себе квартиру, но, похоже, появляется там нечасто. Последней, окончательно доконавшей меня каплей стало то, что она теперь встречается с Карлом Фиппсом. Сама Люси, разумеется, ничего мне об этом не сообщала, тем более, что мы с ней с тех пор не разговариваем. Но она прекрасно знает, что я насчет этого в курсе, потому что она общается с Мелиндой, а Мелинда все рассказывает Джорджу. Не слишком-то прямая и удобная линия связи, но ничего лучшего у меня, к сожалению, нет. Я мучаю себя, пытаясь выяснить хоть что-то еще, и упрашиваю Джорджа сообщать мне все, даже жестокие для меня детали. Оба мы чувствуем себя в этой ситуации неловко, но что я могу поделать? Я просто в отчаянии. Я думаю о Люси все время. Судя по доходящей до меня обрывочной информации, отношения у них с Фиппсом замечательные, очень страстные и оживленные. Я, конечно, этому очень рад и в то же время испытываю ярость и презрение.
Мне действительно хочется, чтобы Люси была счастлива. Честное слово. Мне остается только надеяться, что Карл Фиппс осознает, какое счастье ему привалило. Впрочем, я не имею никакого права это говорить. Я ведь не осознавал.
Я начал писать еще один сценарий. Руководствуюсь я при этом тем, что всегда советовала мне Люси: ищу темы и сюжеты в себе. Это сценарий о тупом, одиноком, жалком, слабом, безвольном ублюдке, который сполна заслужил все, что получил. Это комедия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151