– Где плавала, туда и… Ты спугнул.
– Ну и хрен с ней, – успокоил Шашин. Он достал из кармана поллитровку водки. – Стаканы подай-ка.
Закусив икоркой, Шашин сказал:
– В прошлый раз горчило что-то. Вроде бы и не твой засол.
– Какая уж вышла, че теперь, – оправдывался Аноха.
– Ты того… – Шашин кивнул на ведра под пиджаком, – чтоб засол что надо. Давай-ка еще по стакашке. Заночую я у тебя.
– Авось получится.
– На авось не полагайся, кто авосьничает, тот и постничает. Было это в ночь гибели белуги. А спустя неделю Шашин еще раз заглянул к Анохе – за обещанным. Вдвоем они принесли из леса мешок с икрой, и Шашин, пользуясь темнотой, на полуглиссере заспешил восвояси. Тогда-то и повстречали его ночью свояки-инспекторы. Повстречали, перекинулись словами и разъехались.

20
Свояки-инспекторы и ребята из Усманова звена, раздосадованные неудачей и злые на весь белый свет, ни с чем вернулись на Лицевую. Но пока топали пешим ходом от леса до притонка, и Миша-большой и Миша-маленький, каждый сам по себе, дошел до одной догадки. Догадка эта была для них сколь неожиданна, столь и необычна. Но она пришла к обоим, а потому и не могла быть напраслиной. И поэтому, когда Миша-большой шепнул несколько слов напарнику, тот вздрогнул будто ужаленный.
– Я тоже думаю: что ему по ночам-то шастать. Сам говорил с ночевкой, а обыденкой вертался.
Переглянулись свояки и поняли друг друга: надо срочно ехать в район.
И они тут же, не медля ни минуты, подались в инспекцию. Контора была на замке. Тогда Миша-большой кинулся к райинспектору, растолкал его и, пока тот одевался, путанно и длинно рассказал о событиях нынешней ночи. Райинспектор ничуть, кажется, не удивился, что Шашин заодно с Анохой, и тут же из дома позвонил начальнику районного отделения милиции, обстоятельно поведал о случившемся. Районный начальник сильно расстроился и долго не принимал всерьез услышанное. Оно и понятно: кому охота иметь у себя жулика и нарушителя? Сколько он работал в милиции – такого еще не бывало.
– Ну, брат, ты мне и ночью покоя не даешь. Ладно, встречу я этого Шашина, ух и встречу! Если твоя правда, упеку я его, паршивца, в места отдаленные. Упеку-у…
Миша-большой возвратился к свояку. Они закурили и устало опустились на рундучок.
– Слышал, вода пошла.
– Болтают, – зло отозвался Миша-маленький.
– Не, серьезно. Райинспектору радиограмма пришла.
– Ну и ладно. Вобла-то, считай, погибла. Хошь сазан да лещ отнерестятся без помех…
Наискосок к Белужке, прочертив небосклон, скатилась звездочка.
– Шашинская звезда закатилась, – сказал Миша-маленький.
– Много чести, если на каждого подлеца по звезде, – недовольно проворчал Миша-большой, Затянулся дважды кряду и, будто вспомнив о чем-то светлом, сказал: – Петр-то… прибылой, а ничего. Настырный, форсун.
– Галантерейный парень, – одобрительно отозвался Миша-маленький, – свой. Говорит, на заводе останусь.
– Дело молодое. Девку найдет, женится. Чё ему теряться. Это нам деваться некуда, одну сорокалетнюю не променяешь на две по двадцать. Не дадут.
– Дураков нет, факт.
Публикация: журнал "Москва", VII, 1976


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20