"Приходи редко, проси мало, уходи быстро". При этом не похоже, что он был работой перегружен.
— Садись, — сказал дядек, после того как мы обменялись приветствиями, и указывая на неудобный как "кресло грешников" стул с прямой спиной и бурым дерматиновым сиденьем системы "але геморрой".
Точно, на таком долго не засидишься, уйдешь быстро и просить ничего не захочешь. Это я осознал сразу, едва усевшись.
— Давай направление, — сказал он, протягивая руку с вытатуированным на тыльной стороне ладони якорем.
Читал он его недолго, хмыкнул пару раз над какими-то своими мыслями, затем аккуратно подшил в папку, которую, не вставая, извлек из шкафа. Затем сунул мне ротапринтную анкету на трех листах, спросив попутно:
— С чернильницей писать умеешь, или карандашик дать?
— Лучше карандашик, — честно ответил я.
— Держи, только очинен худо, — сказал Березаев, прокатив по столешнице просто карандаш, действительно заточенный кое-как, словно топором. — Документов-то никаких, небось?
— Откуда? — чуть преувеличенно удивился я, — Во двор на минутку вышел.
— А где тебя закрыло?
— В сарайчике.
— А я в подвал за огурцами полез, на даче. Новый год справляли. То-то думаю гости удивились, куда хозяин пропал, — вздохнул дядек. — А жена так в особенности, решила. Небось, что к любовнице сдернул.
— А давно было, Пал Демьяныч? — вежливо поинтересовался я.
— Да девять лет уже как. Ты пиши анкету, времени мало, мне тебе документы выписывать, а потом бухгалтерия, замбой, в общем — хватает дел.
Анкета оказалась хоть и длинной, но простенькой, касалась больше бывших мест работы да полезных навыков. Березаев, почитав ее бегло, отчеркнул красным карандашом пункты про срочную службу, военную кафедру, охоту и рыбалку, чуть подняв брови, обвел в яркий овал мою запись о долгом стаже за рулем мотоцикла. Даже спросил:
— Мотоцикл точно водишь?
— Точно вожу. А что?
— Да мало кто умеет у нас. — сказал тот, опуская глаза в анкету, — Мы же не французы сюда ссыпаемся, климат сам знаешь, какой, вот и получается, что мотоциклов тут много, вроде как, а мотоциклистов мало. Учим, естественно, но все равно это уметь надо.
— Ну… могу, если надо, — пожал я плечами, — Только у вас тут что за климат?
— Обычный. Но с коляской и зимой гоняем. Как в войну ездили, так и у нас ездят.
Я немного опешил, но потом вспомнил, что вроде как в той же хронике мотоциклисты круглый год катались. Да и что это за транспорт на войне, если он сезонный?
— А у вас тут что, «цюндапы» какие-нибудь трофейные? — заинтересовался я.
— "Харлеи", нас на снабжение с ленд-лизовского склада поставили, так что иного не полагается, — сказал Пал Демьяныч, отодвигая анкету в сторону. — Претендуешь?
— С коляской?
— С ней самой, — подтвердил тот, — И с приводом на коляску.
— Я с коляской не ездил, — чуть растерялся я.
— Поездишь, — резонно возразил Березаев, — У нас тут и без коляски поначалу никто не ездил, а вот пожалста. Привыкнешь. Плащ тебе дадим трофейный, кожаный, от самокатчика немецкого, все девки твои будут.
Я покосился на его костюм, подумав, не явился ли именно этот критерий основным при выборе цвета сукна, но затем все же усомнился, Пал Демьяныч на ловеласа никак не тянул, да и от колера такого дамы скорее разбегутся.
— И чего мне, кататься взад-вперед? — уточнил я. — Что за работа-то?
— У нас служба, а не работа, — поправил меня Березаев, — А вообще в мобильную группу. И посыльным, и разведкой, и вообще на всякий случай. Хорошая служба.
— Ну… как скажете, я согласный.
— Ну и хорошо, раз согласный, тогда помолчи пять минут, пока все отношения заполню.
Справился он минут за десять, а не за пять, как обещал, заполнив несколько отпечатанных бланков, в каких и предложил расписаться. Расписываться пришлось деревянной ручкой с пером, макая ее в двойную чернильницу, похожую на те, что раньше на почтах стояли, в результате одна подпись расплылась, а на вторую я посадил кляксу, и пришлось подписываться второй раз. Но справился.
— Ага, молодец, можешь когда хочешь, — прокомментировал мои усилия Березаев.
* * *
Дальше все пошло удивительно быстро. Сначала он сообщил мне, что я обязан сфотографироваться на документы, затем отправил меня в бухгалтерию, всучив пачку бумаг, где мне пришлось посидеть минут десять, пока меня вносили в какие-то ведомости, и после чего я получил на руки нечто интересное — "Расчетную книжку" с отрывными страницами вроде чеков, на каждой из которых стоял синий штамп, обозначавший номинал чека, и чья-то небрежная подпись.
— И что, не подделают? — удивился я такой простоте местного расчетного средства.
— Да кто подделает? — спросила толстая девушка с усами и кудрявыми черными волосами, сидевшая за столом напротив. — У нас тут в городе семнадцать тысяч населения, зарплата на счету организации, все предъявленные к оплате чеки мы проверяем. Или попадется, или дело того не стоит. Пока проблем не было.
— Ага, хорошо, — кивнул я, убирая книжку в карман джинсов.
— Идите в вещевую службу, там ждут.
В отличие от бухгалтерии, сидевшей на втором этаже, вещевой склад размещался в подвале. Заведовала им тетка слоновьей комплекции, затянувшая свой необъятный бюст в гимнастерку самого последнего размера. Несмотря на суровый вид, меня приняла доброжелательно, сразу восхитившись моим имеющимися гардеробом.
— Повезло тебе! — объявила она. — А я сюда в ночной сорочке и босиком, хорошо что лето было.
— Это как?
— В уборной лампочка перегорела, — пояснила она, начиная заполнять вещевой аттестат на меня. — Получаешь пока летнее обмундирование и… ага, спецодежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23