Расслабленные, в охотку попарившись и похлестав друг друга душистыми бе
резовыми вениками, все сидели в чем мать родила, завернувшись в простыни,
в уютном, жарко натопленном предбаннике. Обшитый тесом под старину, деко
рированный коваными деталями и лубочной росписью, зальчик располагал к
откровенной беседе. Братья-коммунисты дружно выпивали, с аппетитом отда
вая честь щедрому, вкуснейшему угощению. Перебрасывались шуточками, рас
сказывали анекдоты, но не забывали о насущных делах, группируясь вокруг
Григорьева, заискивая, стараясь угодить.
Около гостей сновали вышколенные официанты, пополняя запас спиртного и
всевозможной снеди. Доставало и женского персонала, подготовленного, чт
обы исполнить любое пожелание гостей.
В прекрасном состоянии духа, окруженный почтительным вниманием, Григор
ьев чувствовал себя помолодевшим и бодрым. Он господин положения, от нег
о зависит - казнить или миловать. Кровь его заиграла, он ощутил прилив сил,
захотелось острых ощущений...
Елена Александровна, крупная блондинка в безукоризненном медицинском
халате, соблазнительно обтягивающем ее пышные формы, приблизилась к нем
у - проверить пульс.
- Спасибо, Аленушка! - приветливо улыбнулся ей Иван Кузьмич как старой знак
омой. - Что, соскучилась?
- Всегда вам рада, - угодливо откликнулась она, откровенно косясь смеющими
ся глазами на простыню, вздыбившуюся у него выше колен. - Может, массаж сде
лаем?
- Хорошая мысль! - шутливо, но с достоинством поддержал Григорьев. - К вашим у
слугам!
Не торопясь, выпил стопку коньяку, закусил добрым куском отварной белуги
и, провожаемый понимающими, веселыми взглядами, вперевалку направился в
медицинский кабинет, небрежно поддерживая рукой спадающую простыню. Та
м он лег на спину и, скомкав простыню, не стесняясь сбросил на пол.
- Ну давай, Аленушка! - проговорил нетерпеливо. - Ты ведь знаешь, у моей благо
верной то голова болит, то там, где надо...
Елена Александровна делала массаж с французским искусством, сама загор
аясь неистовым желанием. Убедившись, что он готов и постанывает от нетер
пения, глядя как завороженная на внушительный предмет своих вожделений,
она с удивительной для своей комплекции легкостью забралась на него све
рху. Приподнялась - и стала медленно опускаться, кряхтя от удовольствия. Н
акрыв Ивана Кузьмича пышной грудью, горячо дыша, покрыла его лицо мелким
и поцелуями...

* * *

Когда Григорьев вернулся к зарубежным друзьям, он не испытывал ни малейш
его угрызения совести, что изменяет жене.
“Что же я, поститься должен, если у нее там все болит? Пусть лечится, если не
хочет, чтобы я вожжался с другими бабами. Вон как они меня любят! - самодово
льно рассуждал он. - Вот Алена - классно знает свое дело! И трудиться не надо
”.
После его возвращения дружеский пир разгорелся с новой силой, хотя отдел
ьные члены компании периодически отлучались - для прохождения процедур.

Разговор в основном вертелся вокруг предстоящей охоты, но наиболее наст
ойчивые просители продолжали осаждать Григорьева, стараясь выбить для
своих партий побольше финансовых средств. “Вот попрошайки ненасытные!”
- презрительно думал Иван Кузьмич, с приветливой улыбкой выслушивая про
сьбы. - Сколько ни дашь - все улетучивается как в прорву. Воруют, что ли? Но пр
идется давать, ведь за этим только и приехали. Наплевать им на мировую рев
олюцию!”
Заядлых охотников между ними почти не было - наоборот, большинство любил
и животных и не понимали тех, кто питал страсть к этой узаконенной форме у
бийства. Поляк Вацек держал дома очаровательного малого пуделя, любимца
всей семьи, и отрицательно относился к охоте.
- Неужели вам не жалко убивать беззащитных животных? Что за удовольствие
? - поинтересовался он за столом.
- А чего их жалеть, - ответил как организатор Иван Кузьмич, - все равно отстре
ляют. Не мы, так другие охотники - в сезон. Охота - царское развлечение, всем
известно.
Но мысли его вились далеко от охоты - он с сожалением думал об испорченных
отношениях с женой. “Неужто конец пришел нашей долгой, спокойной семейно
й жизни? И в чем причина? - пытался он разобраться, проанализировать ситуац
ию и найти выход. - Вера стала совсем не такая, как раньше. Внешне незаметно
- все та же “ягодка”, но ведет себя со мной намного хуже. Прежде не была тако
й неласковой, раздражительной...”
Он пытался взвалить вину на нее, но по зрелом размышлении почувствовал, ч
то не прав. У нее добрый, отзывчивый характер, и, если сердится, значит, есть
тому серьезная причина. Себя он считал непогрешимым. “Это все родственни
чки! - раздраженно заключил он, обиженно поджав губы. - Варвара плохо влияе
т! Вера и раньше на меня из-за нее дулась, а стоило ей переехать в Москву - вс
е перекосилось. Всегда я знал, что Верино внимание и забота будут делитьс
я между Светой и младшей сестрой, а мне ничего не достанется. Как в воду см
отрел! Нет, родственники - это стихийное бедствие”.

* * *

На следующей неделе Иван Кузьмич, выдержав два дня “холодной войны” в се
мье, решил сделать попытку примирения. Вернувшись с охоты вполне удовлет
воренный и в хорошем настроении, он не форсировал объяснения с женой - выж
идал, надеялся: сама не выдержит, и все у них потечет как бывало.
Но разочарование и обида, овладевшие Верой Петровной, вкупе с продолжающ
имся недомоганием охладили ее чувства к мужу, а неискренности, фальши не
принимала ее честная душа. Она с ним почти не разговаривала, отделывалас
ь короткими репликами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134