— Ты, Федя, посиди в машине. Я отнесу все это в дом и вернусь. Тут меня должен был ждать один человек. Может, отошел куда-нибудь… Приду — скажу, что делать дальше.
Водитель вернулся к машине, а Петр доверху нагруженный свертками, вошел в вестибюль, вслед за ним — Юля. Прождавший более двух часов Алик, вне себя от злобы и ярости, когда наконец увидел Петра не думая ни о чем выскочил из засады…
Загородил им дорогу и, держа пистолет в вытянутых руках, прицелился… Его не видели: Петру заслонял обзор огромный пакет с плюшевой игрушкой, а Юле — его широкая спина Казалось бы, Петр обречен…
Сколько ни готовился Алик к этому моменту, как ни тренировался, выстрелить сразу не удалось: руки тряслись, глаза застлал туман… Этих секунд промедления оказалось достаточно Петр уронил сверток и нагнулся поднять: в этот миг убийца как раз нажал курок — пуля досталась спутнице Петра…
Ничего еще не сообразив, кроме того, что нужно немедленно спасаться, Алик стремглав выбежал из подъезда. Обезумев от страха, даже не бросил пистолет, — продолжая сжимать его в руке, подпрыгивая, словно заяц, кинулся в сторону стройплощадки…
Когда в подъезде прогремел выстрел, водитель Петра, опытный телохранитель, сразу понял, что произошло, и по рации вызвал милицию. Выскочив из машины, бросился к дому, но тут увидел выбежавшего убийцу и устремился за ним. Бывшему десантнику не составило труда настичь мозглявого Алика. Сбив с ног, Федор заломил ему руку за спину, поднял с земли, и в полусогнутом состоянии, прихватив носовым платком пистолет, повел его, воющего от боли, обратно к дому.
Несчастному Петру, когда он осознал, что произошло, было не до поимки убийцы — на его руках умирала Юля… Пуля попала ей в грудь, — теряя сознание, она все пыталась ему что-то сказать, но получались лишь хриплые стоны… Так она и скончалась в его объятиях — еще до приезда «скорой помощи».
Глава 39. Расплата
Нелепая, трагическая гибель Юли сразила ее родных и близких, повергла в глубокий траур всех друзей и знакомых. Много пролили слез; только о том и говорили, проклинали убийцу, выражали сочувствие родителям, потерявшим единственную дочь и Петру, против которого, по общему мнению, и было направлено это злодейское преступление. Подозревали конкурентов.
Чета Яневичей замкнулась в четырех стенах, ни с кем не общалась и никого не принимала. Раиса Васильевна впала в тяжелую нервную депрессию, совсем занемогла и не вставала с постели. Муж неотлучно находился рядом, боясь потерять и ее… От горя и отчаяния остатки волос на его лысой голове стали совершенно седыми, он враз превратился в старика.
Заниматься организацией похорон дочери родители оказались не в состоянии, все хлопоты легли на плечи Петра и его родных. Ценой больших усилий, а вернее, затрат на взятки удалось договориться о выделении небольшого участка для погребения Юли рядом с могилой родителей Михаила Юрьевича Юсупова на Ваганьковском кладбище. Там недавно выкорчевали старое, высохшее дерево.
— Если удалить и эти негодные деревья, здесь можно обустроить фамильный участок. — Администратор кладбища, маленький, неопрятный толстяк, указал отцу и сыну Юсуповым на окружающие могилу три старые, полузасохшие липы.
Опустил глаза, многозначительно добавил:
— Это, естественно, вам дорого обойдется.
Договорились об отпевании в кладбищенской церкви.
— Какое ужасное несчастье! Какая трагедия! — сердечно посочувствовал им осанистый батюшка, внешне больше похожий на профессора, чем на священнослужителя, и поднял глаза к небу. — Так, видно, Богу угодно — взять к себе эту чистую душу. Царствие небесное!
Похороны Юли назначили на вторник в полдень. Оплатив счет в конторе ритуальных услуг, Петр и Михаил Юрьевич отправились к безутешным Яневичам — надо вместе решить оставшиеся вопросы. К тяжелому горю Петра добавлялось еще неизъяснимое чувство стыда, — словно он виноват, что случайно остался жив… Разговаривать с родителями Юли, видеться с ними — особенно трудно.
Когда появились в квартире на Зубовской и заглянули в спальню. Раиса Васильевна при виде Петра вновь бурно зарыдала; небритый заплаканный Яневич сделал им знак рукой, — мол, выйдите пока. Мрачно потупившись, отец и сын удалились в гостиную; немного успокоив жену, к ним присоединился Лев Ефимович.
— Вы уж извините, — пробормотал он охрипшим голосом. — Происшедшее нас подкосило. Сам никак не могу взять себя в руки… Чего же ждать от несчастной, больной матери?
Ни Петр, ни Михаил Юрьевич не нашли слов утешения; Яневич сделал над собой усилие, спросил:
— С похоронами все устроено? На Ваганьковском? Когда? Нет, простите, не могу! — И не выдержал, зарыдал, безвольно опустив голову на руки.
Юсуповы молча ему сопереживали; овладев собой, Лев Ефимович благодарно сказал, утирая мокрым платком глаза:
— Спасибо, друзья! Не знаю, что бы мы сейчас делали без вас… Я совершенно разбит, уничтожен!..
— Понимаем, делаем все, что необходимо. Вам ни о чем не надо беспокоиться, — ласково промолвил Михаил Юрьевич. — Твоя задача, дорогой Лев Ефимович, — проявить стойкость самому и помочь выдержать этот ужасный удар судьбы жене.
— Я тоже убит наповал, до сих пор не могу поверить, что это не страшный сон… — прошептал Петр. — Уж слишком все жестоко, несправедливо… Меня должны хоронить, а не Юленьку!
— Не нужно лишних слов, сын! — строго посмотрел на него Михаил Юрьевич. — Юленьку не вернуть. Такова, видно, ее доля, не нам спорить с судьбой.
Повернулся к Яневичу, положил ему руку на плечо.
— Мужайся, дружище! Очень тяжело, но нужно выдержать. — И слегка встряхнул безутешного отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114