Пойду в университет преподавать, на худой конец», – решил он, еще раз проверил в шкафу и в ящиках стола, не забыл ли чего-нибудь, и вышел из номера.
В штаб он пришел как раз к сеансу связи с Украиной. В выгородке у Ярошенко уже сидел Хосе, а сам Ярошенко с таким мрачным видом читал шифровку от украинского начальства, что он подумал: «Уж не случилось ли чего на Неньке?».
Но Ярошенко, дочитав шифровку, сказал:
– Ну вот, завтра приказано отбыть на родину. Есть договоренность с англичанами насчет транспорта. Вылет рано утром, в пять, их транспортным самолетом на Крит, а дальше нашим чартером, – он посмотрел на Кузница и спросил: – А Заремба где?
– Скоро должен быть, – ответил Кузниц.
– Скоро, скоро, – проворчал Ярошенко, – вовремя надо приходить. И смотрите, – он погрозил Кузницу пальцем, – никаких «отвальных», а то вон поляки уже лыка не вяжут. Чтоб завтра в четыре были у входа в гостиницу, а сегодня вы с Зарембой свободны. К командующему со мной пойдет лейтенант Мартинес. Все понятно?
– Так точно, – Кузниц для разнообразия козырнул, как положено по уставу, но Ярошенко уже опять уткнулся в бумаги и повторил не поднимая головы:
– Свободны.
Кузниц вышел из выгородки, незаметно поманив за собой Хосе, и когда тот присоединился к нему, сказал:
– Слышишь, Хосе, ты не обижайся на Ари – ты же знаешь, что его не переделать.
– Да ладно, – усмехнулся Хосе, – я уже и забыл, и вообще непонятно, кто кого обидел.
– Вот и хорошо, а то он переживает – джин уже пьет чистый, без тоника. Не набрался бы раньше времени, а то мы тут с Абдулом Эджби решили пригласить вас к «Счастливому Гарри» часов на девять. Ты как?
– Я «за», – Хосе покосился на выгородку, откуда слышался голос Ярошенко, который кричал на кого-то по телефону. – Главное, чтобы начальство отпустило, а то у них с командующим прощальная выпивка намечается, hair of the dog, так сказать.
– Приходи, как освободишься, мы долго будем сидеть, пока Ариель все запасы у Гарри не вылакает.
– Постараюсь, – Хосе протянул Кузницу руку, – хочу с Эджби обсудить кое-что, и тушеный кролик по-мальтийски у Гарри выше всяких похвал.
На этом спокойная часть последнего дня в «стране пребывания» закончилась. Сначала Кузница серьезно озадачил, чтобы не сказать испугал, капитан Гонта, а потом началось вообще черт знает что.
Когда точно в половине восьмого Кузниц подошел к штабу, Гонта уже был там, но не сидел, как раньше, в позе роденовского «Мыслителя» на ступенях, а бодрый и подтянутый стоял возле знаменитого фонтана с единорогом, встроенного в фасад обержа, картинно взявшись рукой за каменный завиток окружавшего фонтан барельефа.
Несмотря на приказ по добровольческому отряду, предписывающий носить в «стране пребывания» невразумительную полевую форму с нашивками «INSUFOR», капитан облачился в парадную форму украинской армии: на плечах у него были золотые погоны, а на голове – фуражка с высокой тульей, надетая чуть набекрень, и вид он являл настолько торжественный и парадный, что Кузниц посмотрел по сторонам: нет ли где фотографа. Но фотографа нигде не было, и оставалось предположить, что Гонта облачился столь торжественным образом для встречи с «иностранными товарищами».
– Хорошую пару они составят с Эджби, – усмехнулся Кузниц и подошел к капитану.
– Настоящая военная точность, – Гонта посмотрел на свои «командирские» часы, – не ожидал от тебя, лейтенант.
– Стараюсь, – ответил Кузниц, и они пошли в сторону центра.
Экзотическая для Островов форма и торжественный вид капитана привлекали внимание прохожих – на них пялились все без исключения: и праздно шатающиеся воины Коалиции, и местный люд.
Кузниц чувствовал себя в компании капитана неловко, и когда они почти подошли к кондитерской и вывеска «Джино Маргарино» стала хорошо видна, он не вытерпел, показал на нее капитану и сказал:
– Мы в этом кафе встречаемся. У нас еще десять минут есть – вы идите туда и там меня подождите, а у меня тут дело одно, заскочить кое-куда надо. Я быстро, – и, не дожидаясь ответа Гонты, он вошел в сувенирный супермаркет и, спрятавшись за полками с литыми фигурками рыцарей, посмотрел на улицу через витринное стекло.
Капитан и не думал уходить – он стал спиной к витрине и, видимо, решил дожидаться Кузница.
«Не прошел номер, – подумал Кузниц, взял с полки фигурку рыцаря и стал ее разглядывать, продолжая наблюдать за капитаном, – но надо потянуть время, а то неудобно».
Сначала Гонта стоял в тени, но потом вдруг сделал шаг в сторону и солнце ярко осветило его широкую спину, обтянутую, видимо, тесноватым ему кителем. Ниже левой лопатки отчетливо проступило круглое чернильное пятно, такое же точно, как Кузниц видел у него утром на другой форме.
Кузниц не сразу обратил на пятно внимание – продолжая вертеть рыцаря в руках, он рассеянно смотрел на спину капитана, но потом до него дошло и он испугался, да так, что задрожали руки и он чуть было не уронил рыцаря на стеклянную полку.
«Как же так? – думал он. – Неужели эти пятна на другую одежду переходят? Недаром он утром грустный был такой, а теперь в эту форму вырядился – думал, что не будет пятна, а оно есть, на том же месте, что и на прежней форме, инсуфоровской. А может быть, он и не знает об этом пятно-то ведь сзади».
Подошел продавец и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь.
– Спасибо. Я так, смотрю просто, – сказал Кузниц и вышел из магазина.
– Ну что, – спросил Гонта, – как явка? Удачно прошла?
– Какая явка? – изобразил удивление Кузниц, зная, что Гонта все равно не поверит. – Сувениры зашел посмотреть – место-то историческое.
– А… сувениры… ну ладно, – сказал капитан военной разведки и хитро прищурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67