– Вам нужен лидер. Предлагаю себя. Мы с Витей решили с вами – Патриархат оказался ошибкой, не платят и вообще. Вон машину отобрали – вообще свинство.
– Привет, – ответил ей Рудаки и тут же ехидно спросил: – Какой такой патриархат? Я думал, у вас в семье матриархат, как у нас.
– Правильно думал, но это в семье, а Витя, как тебе должно быть известно, служит послом при Софийском патриархате, в Иностранной консистории – сейчас вот машины персональные у всех отобрали – горючее, видите ли, экономят.
– Здравствуйте, – мрачно поздоровался со всеми подошедший радник шестого класса. – Пошли они со своей экономией – замучаешься пешком ходить… и сухой закон у попов этих.
– Зато цыпленок у вас, сэр, выше всяческих похвал, – заметил Рудаки, показав на сокола, поблескивающего на мундире Чинчука.
Чинчук хмыкнул:
– Золотой. А толку?
– Прошу в подземелье, ваше превосходительство, – сказал Иванов Чинчуку и громко провозгласил: – Прошу всех в подвал. Кончился «землетрус».
Все потянулись обратно в подвал. По дороге Рудаки представил Чинчукам Этли, и Чинчуки тут же затеяли с ним разговор о политике Майората и роли войск ООН в городе. Рудаки заскучал и, обогнав всех, первым подошел к двери в подвал. Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась и навстречу ему, еле удерживаясь на ногах, вывалился Урия. На нем не было лица.
– Аврам! – прохрипел он. – Аврам, меня убить хотели!
11. «Контрстрайк»
Урия лежал в неглубокой яме на склоне холма, прижавшись к земле щекой и виском. Лежать было неудобно. Прямо в висок упирался край ржавой консервной банки, по лицу ползали какие-то мелкие насекомые («Осень ведь, какие насекомые?» – думал Урия). От неудобного положения у него затекла нога, но он боялся пошевелиться: кажется, Аборигены его потеряли, и появилась надежда от них уйти.
Урия видел, как они шли цепью от Исторического музея, стреляя на ходу из автоматов, но пули ложились далеко – видимо, стреляли наугад.
«Может, обойдется», – подумал он и немного повернул голову, чтобы удобнее было следить за Аборигенами.
Аборигены были одеты в черную форму с серебристыми нашивками, все, как на подбор, высокие, широкоплечие, в руках короткие, тоже черные автоматы, они шагали не спеша, перекликаясь друг с другом короткими лающими междометиями.
«Как эсэсовцы в кино», – подумал Урия и, оценив расстояние до преследователей, решил еще немного подождать, а потом рвануть.
«Может, обойдется, – опять подумал он и вдруг вспомнил анекдот, который он так любил когда-то рассказывать и который всегда имел успех у слушателей. – Особенно Авраму нравился», – вспомнил он.
В окопе лежит партизан, и у него в пистолете остался последний патрон. Прямо на него, стреляя на ходу, идут немцы.
«Это конец», – думает партизан.
«Нет, это еще не конец, – говорит ему внутренний голос. – Убей командира».
Партизан стреляет в командира.
«А вот теперь конец», – говорит внутренний голос.
Урия усмехнулся и опять чуть приподнял голову, чтобы лучше видеть Аборигенов. Те перестали стрелять, остановились и, похоже, совещались.
– Попробую рвануть вниз, на Подол, может быть, там удастся укрыться у евреев или попросить защиты у войск ООН. – Он вспомнил, как кто-то ему говорил, что в Раввинате есть отряд ООН. – Да и сами евреи хорошо вооружены, помогут отбиться, – решил он.
Дав короткую очередь по цепи Аборигенов, он вскочил и, спотыкаясь и едва удерживаясь на ногах – склон был крутой, – побежал, петляя, вниз, на Подол. Ему вслед застучали автоматы, но, похоже, Аборигены поздно его заметили и их пули ложились далеко.
Откос заканчивался высоким крутым обрывом, и под обрывом уже начинались улицы Подола. Урия упал на спину, прижав к животу автомат, и съехал с обрыва в туче песка и мусора. Оказавшись внизу, он встряхнулся, поправил ремень автомата и побежал по улице, часто оглядываясь, но Аборигены, кажется, отстали – их не было видно, не слышны были и выстрелы.
– Оторвался, кажись, – сказал себе Урия и повернул за угол.
Он оказался в коротком и узком, типично подольском переулке. Переулок почти полностью перегораживал джип с сине-белыми шестиконечными звездами на бортах. Двое в джипе направили на него свои автоматы.
– Стой! Положи автомат на землю! – приказал один из них. – Медленно… медленно, не спеши, хавэр, – он вышел из машины, держа Урию на прицеле.
– Кто такой? Почему с оружием?
– Аборигены за мной гонятся. Убить хотят, – ответил Урия и осторожно положил автомат на землю.
– А ты кто такой? Почему с автоматом? – опять спросил еврей, поднял автомат Урии и передал своему товарищу в джипе.
– На территории Раввината оружие запрещено, – добавил он внушительно.
– Да он мне и не нужен, автомат этот. Мне его Аборигены дали, считай, насильно в руки вложили.
– Что значит насильно? – спросил тот, что сидел в джипе. – Никогда не слышал, чтобы Аборигены оружие раздавали.
– Закурить дайте, – попросил Урия, – а то я свои потерял где-то, когда убегал от них.
Продолжая держать его на прицеле, еврей протянул ему пачку. Урия взял сигарету, попросил прикурить и, сильно затянувшись, выдохнул:
– Я спал в подвале, а они меня разбудили и говорят: «Давай играть в „Контрстрайк“» – игра такая была компьютерная когда-то – и автомат мне суют…
Урия проснулся от того, что кто-то толкал его и тряс за плечи. Он открыл глаза и увидел человека в черной униформе. Рядом стоял второй, одетый так же. У обоих были автоматы.
– Вставай, – сказал первый, протягивая ему автомат, – вставай, пора начинать игру.
– Какую игру? – еще не совсем проснувшись, спросил Урия.
– «Контрстрайк», – ответил ему второй, – ты убегаешь, мы стреляем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71