Тогда народ перестал гневаться на Иоанна и вознегодовал на Нукиана. Все увидели, что обманщик он, а не Иоанн, тут же с криками и воплями схватили его, связали и потащили к Иоанну.
– Скажи, отче праведный, что сделать нам с этим обманщиком?
– Заставьте его покаяться, – сказал Иоанн. – И отпустите на все четыре стороны.
Нукиан сделал вид, что раскаивается, а сам придумывал уже новое злодейство против праведного. И вот что злодей тот надумал.
На другой день после того, как Иоанн велел толпе отпустить коварного Нукиана на все четыре стороны, едва не случилась с праведными беда.
Пришедшие утром на торговую площадь жители Эфеса были крайне удивлены увиденным: на камне, опустив на грудь голову, сидел незнакомый стражник и горько-горько плакал. Слезы заливали ему тунику, спина несчастного содрогалась в такт рыданиям. Полотенце, которым он вытирал глаза, было мокро от слез. Сердобольный народ обступил беднягу, выказывал ему глубокое сочувствие и предлагал помощь в устранении спустившейся на плачущего горести. Одна женщина принесла ему кувшин вина, другая – цыпленка.
– Откуда ты, господин наш, и отчего ты так горько плачешь? Видно, горе твое велико, – спрашивали гостеприимные горожане несчастного.
– Правду говорите, добрые люди. Воистину горе мое безмерно, – обреченно отвечал бедолага. – Смерть ожидает меня, ибо игемон не простит мне случившегося.
– Что же случилось с тобой? Расскажи нам. Вдруг мы сможем тебе помочь.
Несчастный стражник перестал плакать и вытер ладонью лучистые глаза свои и высморкал мокрый, хлюпающий от чрезмерных переживаний нос. Он оглядел собравшихся, увидел среди них несколько местных стражников и, обращаясь уже большей частью к этим представителям власти, скорбным голосом поведал свою историю.
– Я, господа мои, из Кесарии Палестинской, начальник над темницами; и велено мне было стеречь двух волхвов, из Иерусалима пришедших, неких Иоанна и Прохора, коих по причине множества их злодеяний игемон наш осудил на смерть. Утром они должны были погибнуть лютою смертью, но волхвованием своим ночью усыпили стражу и убежали, а я из-за них впал в беду: игемон хочет погубить меня вместо этих злодеев. Оставить моих пятерых малолетних детей сиротами. Я умолил игемона, чтобы он пустил меня преследовать беглецов, и вот я слышу, что волхвы те находятся в вашем городе, но беда в том, что я не имею никого, кто бы помог мне поймать их. Бедный, бедный я.
При этом стражник достал из-за пазухи грамоту, свидетельствующую о его принадлежности к власти и о правомочности его действий, а также показал мешочек с золотыми монетами и позвенел ими, обещая хорошо наградить тех, кто поможет ему задержать беглых Иоанна и Прохора.
Услышав эту печальную исповедь, автор сего повествования сразу смекнул, в чем тут дело, и уверен, что большинство читателей тоже догадались, что плачущий на камне стражник – не кто иной, как знакомый нам уже волхв Нукиан, поклявшийся почитателям Артемиды во что бы то ни стало погубить Иоанна и избавить Эфес от христиан. Однако многие стражники по наивности своей не знали того, что знают автор с читателями, и, ослепленные блеском золота, а также из профессионального сочувствия (служивый служивому глаз не выклюет), решительно взялись ему помогать. Войдя в азарт, ретиво двинулись они на поиски Иоанна и Прохора.
Ни для кого не было тайной, что наши праведники остановились в доме городского старшины Диоскорида. Как мы уже рассказывали, несколько дней назад Иоанн, используя силу Святого Креста Господня, воскресил удушенного демоном сына хозяина Домна, и тот вместе с семьей уверовал в Бога христианского, крестился и вступил в христианскую общину. А Иоанна с Прохором поселил в своем доме. Поэтому, когда стражники и сопровождающая их толпа поклонников Артемиды с палками и камнями в руках подошли к дому Диоскорида и стали кричать: «Сейчас же выдай нам волхвов Прохора и Иоанна, или мы подожжем огнем твой дом», тот наотрез отказался выполнить их требования.
– Пускай сгорит мой дом, но я не выдам святых людей на растерзание толпе безбожников, – сказал Диоскорид Иоанну.
Праведный же решил иначе. Со времен хождения с Учителем по Галилее он убедился, что бесовы происки и волхвования бессильны против силы Святого Креста и имени Иисуса. Он помнил, как, увидев Иисуса, бес выскочил из бесноватого человека и стал махать руками и кричать: «Что тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Заклинаю Тебя Богом, не мучь меня!» Поэтому сейчас вместе с Прохором Иоанн вышел к толпе, которая повела праведников к Храму Артемиды, где их ожидал Нукиан в облике кесарийского стражника.
Иоанн помолился Богу и сказал вроде бы как Нукиану, а на самом деле бесу, вселившемуся в этого непутевого волхва:
– Тебе говорю, несчастный бес, скажи, ты ли возбудил народ сей?
– Да, – сказал бес голосом Нукиана, ибо был бессилен против Святого Креста. – Я возбудил сей народ на вас, презренных странников, смущающих проповедями наших граждан, запрещающих им молиться своей главной богине, Артемиде.
Иоанн же сказал ему:
– Во имя Иисуса Назарянина повелеваю тебе оставить место сие, удалиться из города Эфеса и мучиться.
И тотчас бес вышел из Нукиана и бесследно исчез. И Храм идольский зашатался, и две колонны его обрушились, не повредив, однако, ни одного человека.
Ужас объял идолопоклонников, и многие уверовали в Христа и обратились к Иоанну с просьбой крестить их.
На другой день Иоанн с Прохором снова пришли на площадь, чтобы говорить с народом и искать в толпе слепого с мальчиком-поводырем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89