Ватикан владеет ценными бумагами на сумму примерно в семь миллиардов долларов. Этому самому Ватикану также принадлежит имущество – в мирской и церковной разновидностях, – оцениваемое во многие миллиарды все тех же долларов. Он крупнейший в мире собственник недвижимости. Безделушки, спрятанные в подземельях, – артефакты, оставшиеся от той эпохи, когда подобное «железо» представляло собой внешние атрибуты власти. Сегодня же они кажутся нелепым анахронизмом и не способны вызвать ничего, кроме смущения. Рано или поздно их обратят в более эффективное платежное средство. Однако как бы ими ни пренебрегали, помнить о них тем не менее помнят. Как только землетрясение прекратилось, Папа или кто-то из его старших адъютантов распорядился отправить в подземелье для охраны церковных ценностей и восстановления порядка швейцарских гвардейцев. Гвардейцы стройными рядами устремились в пыльные глубины. Они вооружены отнюдь не старинными алебардами, а последними марками стрелкового оружия, бесплатно присланными в адрес Святого Престола католическими оружейниками Америки и Германии. Экипированные именно таким образом, они и встретились Перселлу, когда тот, пошатываясь, поднимался по каменной лестнице после своего рандеву с Иисусом Христом.
Плаки тяжело дышал. Его дыхание докатывалось до взвода солдат подобно волнам нового землетрясения. Океан его дыхания обрушился к ногам гвардейцев так, как океан славы некогда обрушился на Джуди Гарленд.
– У меня тут сестра, – выдохнул Плаки, рассчитывая на то, что образованный капитан гвардии понимает по-английски. – Нужно доставить ее к врачу.
– Я осмотрю ее, – надменно бросил офицер. Его безупречный английский был подобен удивительному творению природы – снежинке. – Возможно, ей следует оказать первую медицинскую помощь.
– Нет-нет, – запинаясь, произнес Перселл. – У нее нет никаких серьезных увечий. По-моему, она просто потеряла сознание. Нужно вынести ее на свежий воздух.
По черной сутане, в которую был облачен Перселл, капитан узнал в нем фелиситатора. То, что на нем не было формы, вполне соответствовало характеру Общества Фелиситатора, о котором капитану было известно, что оно занимает определенное место среди любимчиков понтифика, возможно, даже еще более особое, чем швейцарская гвардия. Капитан испытал нерешительность, а как написано у Бедного Ричарда: «Тому, кто испытал секундное замешательство, ни за что не остановить Плаки Перселла».
Наш герой моментально протанцевал через самую гущу солдат и с решимостью футбольного нападающего устремился к следующему лестничному пролету. Преследовать его никто не стал. На площади Святого Петра царил хаос – лучи прожекторов, полицейские автомобили, пожарные и аварийные машины, церковники самых разных рангов и различного рода спасатели. В это время еще не был официально опровергнут слух о том, что Его Святейшество получил серьезные травмы, поэтому полицейские были настолько озабочены судьбой Папы, что их эмоциональное состояние не позволяло им установить порядок на главной площади Вечного Города. Никто даже не остановил Плаки, когда он пробирался сквозь толпу, множество сердобольных итальянцев видели, как он несет на руках бесчувственное тело «монахини», и высказывали вслух сочувствие. Перселл поспешно направился к машине «скорой помощи», стоявшей на краю площади, и распахнул задние двери.
– Spitale! – крикнул он, узнав за время своего пребывания в Риме итальянский эквивалент слова «больница».
– Devo trovare un dottore, – объяснил ему водитель «скорой помощи».
– lo sono un dottore, – солгал Плаки. – Spitale! Presto!
По дороге в больницу «скорая помощь» не раз застревала в уличных пробках – неудивительно, ведь тысячи возбужденных итальянцев устремились в Ватикан со всех уголков Рима. Когда автомобиль, взвизгнув шинами, остановился у больничных дверей, в его салоне никого не оказалось. Mamma mia. Монах, бедная сестра! Где они? Водитель опустился на колени и перекрестился.
После прыжка из машины «скорой помощи» Плаки быстро освободился от сутаны (под ней были джинсы и водолазка). Затем укутал сутаной Тело, так что теперь оно уже больше не напоминало монахиню. Несколько золотых вещичек вылетели при этом на мостовую. Подбирать их Плаки не стал, решив оставить для местных шлюх, и поспешил дальше. Он направился в студию своего соотечественника, художника Джорджа О. Саппера. Тот работал в жанре поп-арта и прославился гипсовыми скульптурами безымянных людей.
– Послушай, Джордж О., дружище, у меня к тебе необычная просьба. Я выложил безумную кучу денег за одну египетскую штуковину. Мне кажется, что это был ихний царь, великий фараон. Он жутко дорогой. Все это, дорогой Джордж О., совершенно легально…
– Ври, – ответил Саппер.
– …за исключением того, что у меня нет разрешения на вывоз из Италии. Так что я попрошу тебя…
– Знаю я, о чем ты меня попросишь. Позволь я несколько дней подумаю.
– Джордж! Это нужно сделать сегодня вечером. Помнишь, как ты пришел ко мне с той малышкой дебютанткой с Лонг-Айленда? Я тогда не попросил у тебя времени на раздумья. Если бы я стал раздумывать, как какой-нибудь Спиноза, то она, наверное, успела бы разродиться тройней.
Горестно вздохнув, Саппер помог Перселлу внести Тело в мастерскую.
– Перселл, если эта мумия напичкана наркотиками…
– Слово чести, Джордж О.! Если хочешь, можешь в ней покопаться.
– Хорошо, хорошо. Я ужасно хочу спать.
– Мне нужно отправить ее завтра, первым утренним рейсом. Я пока сделаю для нее ящик, а ты поработай с гипсом. У тебя еще остались эти самые таблички с надписью «Произведение искусства»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141