Прошло уже более шести лет с того памятного обеденного перерыва, когда в бытность свою продавщицей лыжного отдела в торговом комплексе «Нордстром» вы открыли для себя это заведение – и с первых же секунд навсегда сделались рабыней его неброского очарования.
Но сейчас вы чувствуете: очарование уходит.
Глядя на клубок брокеров в баре, вы ощущаете странное, чуть ли не мучительное отчуждение. Сегодня эти люди выглядят притихшими, сосредоточенными на своих обезболивающих винных мензурках и на экране телевизора. В их молчании угадывается скорбное единство, приобщиться к которому вы не сумеете, даже если подойдете и прижметесь к стойке бара упругим животом. Брокеры, должно быть, смотрят финансовый канал. Вы тоже хотели бы посмотреть – вдруг там что-то интересное? – но с такого расстояния на экране видно лишь мерцающее красно-зеленое марево, похожее на измятый рождественский венок. Просто безобразие, что вы до сих пор не сходили к окулисту! Биржевые котировки, подобно Священному Писанию, отнимают у читателей остроту зрения. О, эти мелкие названия и цифры: как трудно их различать, сколько в них тайны, в которую нельзя проникнуть простым напряжением глазных мышц!
Приступ меланхолии можно отчасти объяснить тем, что ваш мочевой пузырь буквально звенит от напряжения. Вы не хотели бы идти в туалет одновременно с Ларри Даймондом, чтобы не дать ему повода узреть и приветствовать мерзкую интимность в акте параллельного мочеиспускания. Но уже нет сил терпеть. Вы незаметно проскальзываете мимо бара, по пути бросив быстрый взгляд на телевизор. Коллеги-брокеры, оказывается, смотрят латиноамериканский «ужастик» про музыкантов-вампиров. Теперь понятно, откуда этот избыток красного и зеленого! Проходя по площадям ночной Тихуаны, клыкастые гитаристы заставляют старую песню «Бесаме мучо» играть новыми красками.
21:08
В женском туалете проблемы с освещением. Темнота чернее, чем в открытом космосе, а выключатель шлепает беспомощно, как губы президента. Ну что ж, горе тем, кто не умеет писать в темноте. Проведя детство в квартире, где свет постоянно отключали за неуплату, вы сделались асом в искусстве обнаружения туалетных сидений на ощупь. А когда цель обнаружена и накрыта, женский мочеструйный аппарат в отличие от мужского аналога, основанного на принципе гибкого шланга, способен бить со снайперской точностью.
Оказаться в реальных потемках сейчас, после почти трехдневного блуждания в потемках метафорических, – это даже уместно. Если бы не унизительный социальный подтекст (блуждать в потемках – удел темных масс), сидение во мраке можно было бы назвать приятным. Темнота не только угрожает, но и защищает. Разумеется, в женском туалете долго не просидишь. Скоро придется выйти – и принять решение, которое, в общем, очевидно. Или не очевидно?
Дождавшись, когда затихнет последняя журчащая нотка, вы промакиваете миниатюрный клапан салфеткой, однако вставать не торопитесь, а прислоняетесь к правой стене кабинки. Различные черные сценарии мечутся по развалинам рынка, подобно летучим мышам, но лишь один, самый настойчивый, цепляется и повисает под сводом черепа: арабы превратят развалины рынка в прах, подняв цены на нефть, а потом, когда весь мыслимый урон будет причинен, главные шейхи вывалят из сейфов нефтедоллары и скупят всю страну на корню, чтобы разом сбить цены до нынешнего уровня и наблюдать, подбоченясь на вершине, как индексы подобострастно ползут к их стопам, обильно истекая миллиардами. Это похоже на правду. И для мелких умников вроде вас наверняка найдется способ перехватить несколько капель драгоценных зеленых выделений. Например, играя на повышение нефтяных фьючерсов. Правда, придется покупать в долг, под залог самих фьючерсов, и лучше всего в Лондоне, завтра ночью, как только откроются европейские рынки. К сожалению, у вас нет опыта покупки в долг, да еще и за границей, да еще и без договоренности. Зато у Ларри Даймонда, если, конечно, его громкая репутация соответствует истине…
Увы, у Даймонда другие цели. Во-первых, он хочет вам впендюрить (если бы не джин, вы бы даже мысленно постеснялись произнести это слово, от которого на душе, как на ванне после стирки, остается соленая каемка), но это только полбеды. Он еще испытывает вас на прочность в сферах, весьма далеких от секса.
Папочка любил рассказывать вам сказки перед сном, аккомпанируя себе на барабанах. Его любимая история называлась «Джек и волшебные бобы». Нужно было слышать, как барабаны под его руками выводили «пу-пи-па-пум!». Вы стали старше, и колыбельный ритуал себя изжил. Но однажды – вам было уже лет девять или десять – отец вдруг снова, в последний раз, решил рассказать про Джека и бобы. Вы слушали прилежно, хотя и со смущением. Когда последнее громкое «блум!» возвестило конец истории, отец сказал: «Это умная сказка, Пипи. Учит правильным вещам. Не забывай ее!» Он хлопнул вас по поднятой ладошке и ушел – на концерт в ночной клуб. Утром вы спросили мать, что он имел в виду. «Скорее всего, – ответила она, – папа хотел сказать, что корову лучше поменять на горсть волшебных бобов». По пути в школу вы обдумали и отвергли родительский совет. «Лучше уж подоить корову, – рассуждали вы, – и обменять молоко на два-три волшебных боба. И корову сохранишь, и бобы получишь. Правда, всего парочку – но много ли человеку надо?»
И вот вы забыли запереть хлев; порыв ветра распахнул дверь, и корова убежала. И вы отправились ее искать. И встретили Ларри Даймонда, который говорит: «Да бог с ней, с коровой! Пусть идет, кому она нужна? Вот возьми лучше волшебные бобы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117