Или наоборот – бросился бы бежать.
– Хорошо. Как я уже заметил, получилось заурядное гадание. Никаких откровений и сорванных масок, никаких факсов из потустороннего мира. Но знаешь, новый опыт ничему не учит лишь тех, кто недостаточно внимателен. Или тех, у кого неправильное либретто. Поэтому я стал приглядываться к картам – и сразу заметил, сколько в них воды.
– Воды?
– Да. Аш-два-о. По крайней мере треть из них содержала изображение воды в той или иной форме: океан, озеро, бассейн, фонтан, ручеек – весь водный репертуар. Туз Чаш, например, изображен на фоне кувшинок. Ты ведь интересовалась кувшинками, если не ошибаюсь? А рыба – какой там только нет! Даже жирный омар, у которого в хвосте мяса больше, чем в самом толстом бифштексе. Возьми хотя бы Пажа Чаш…
– Любимый папочка, – бормочете вы про себя.
– …где нарисован тип с золотым потиром, или кубком, или черт его там разберет, а в этом потире плавает живая рыбка, которая смотрит на мужика, словно пытается ему что-то сказать… А еще, помимо водной темы, очень ярко проходит тема астрономическая: образы звезд, солнца и луны. Причем характерно, что на пересечении этих двух тем – водной и астрономической – я находился практически весь этот год, в интеллектуальном смысле. Я знаю, что карты Таро представляют собой высокоразвитую систему символов европейского происхождения, и тот факт, что они содержат образы и темы, совпадающие с образной системой африканского племени бозо, которая столь близка тем, кто находится на особом листке (извини за тщеславную ремарку), – этот факт меня, конечно, поразил, о чем я не замедлил сообщить Кью-Джо.
– А она посоветовала тебе расслабиться и перестать анализировать.
– Ты неплохо ее знаешь. Да, она напомнила, что карты Таро похожи на сны: образы поднимаются из глубин, недоступных рассудку. Персонажи Таро, мол, являются тонкими идеальными сущностями; холодный свет интеллекта может их испугать, обратить в бегство. Поскольку я убежден, что воображение создает реальность, а не наоборот, такая модель мне близка. Тем не менее я проявил настойчивость, начал объяснять свою мысль, и в конце концов она меня услышала. Оказалось, что под тюрбаном у нее есть уши. Она достала ключик из декольте… Не знаю, как она умудрилась нашарить в этой бездне столь мелкий предмет! Вот это сиськи, я понимаю! Между ними хоть мотороллер паркуй…
– Прекрати!
– Короче, она достала ключик из… Интересно, где она лифчики покупает?
– Ну перестань же!
– …и открыла шкатулку слоновой кости. И показала мне Дурака из старинной французской колоды, которой более четырех веков. В левом нижнем углу там изображен аллигатор, точнее, крокодил. Ты знала, что Библия называет крокодилов «ресницами зари»? Не знала? Короче, на этой карте было нарисовано самое настоящее земноводное. Теперь уже мы оба пришли в возбуждение…
– Физическое?
– Перестань!
Покраснев, вы просите его продолжить.
– Так вот. Между нами произошел весьма оживленный обмен мнениями, в процессе которого я схватил фломастеры и импульсивно подрисовал карту Звезда, чтобы показать, как она могла бы выглядеть, если бы… в общем, не важно. Мы могли бы говорить еще много часов, но тут Кью-Джо вспомнила, что ей надо идти к следующему клиенту, смотреть какие-то фотографии за деньги. Услышав это, я предложил ей взглянуть на мои слайды из Тимбукту – свежим глазом она могла бы заметить что-нибудь новенькое, понимаешь? Кью-Джо посетовала, что вряд ли найдет время на этой неделе, и обещала связаться со мной позже. Однако уже через час позвонила из кафе-мороженого и сообщила, что придет в «Гремящий дом» в три. Похоже, я возбудил ее любопытство.
– А больше ничего не возбудил?
Даймонд встает из-за стола.
– Гвендолин, я отлучусь в туалет и предоставлю тебе самой вырулить из этой грязной колеи. Если не получится, присоединяйся ко мне. Поверь, мы будем далеко не первой парой, совершившей акт любви в туалетных кабинках «Быка и медведя».
С этими словами он удаляется, слегка прихрамывая, оставив вас вариться в собственном свекольном соку. И отсутствует целых пятнадцать минут.
20:29
Вы думаете: «Наткнулся на бывшего коллегу, и они перемывают кости рухнувшему рынку».
Вы думаете: «Он там, наверное, ширяется».
Вы думаете: «Выскользнул на улицу через черный ход. И слава богу».
Вы думаете: «Интересно, у Джорджа Вашингтона сжимались зубы от дикого холода в долине Вэлли-Фордж?»
Вы думаете: «А, вот он идет! Брокеры машут руками, а он – ноль внимания… Но почему он так сильно хромает?»
– Все в порядке? Почему ты так хромаешь?
– Из-за мотороллера. Вибрация ее раздражает.
– Кого «ее»?
– Старую рану. Штурм высоты Свиных Котлет. Битва при дуге. Оборона Ден-Бен-Фу. Я уже не помню. Не люблю вспоминать былых сражений. Вам, женщинам, этого не понять.
Вы думаете: «Он надо мной прикалывается. С другой стороны, он знает, что я знаю, что он прикалывается. Все справедливо, никаких противоречий с его хваленой правдивостью».
– Прежде чем мы продолжим, – говорит Даймонд, – хочу сразу развеять твои подозрения. Наш мир совсем не таков, каким его представляют девяносто восемь процентов обитателей. Мы с Кью-Джо это понимаем и ценим. И это единственное, что нас связывает. Во время нашего разговора в воздухе не было и следа сексуальной пыльцы. Да и откуда ей было взяться, Гвендолин? Я ведь хочу опылить одну лишь тебя!
– Да? А кто сегодня всю кофейню пыльцой засыпал? Он ухмыляется самым возмутительным образом:
– Ах да! Натали! Что мне оставалось делать? У девчонки общительный характер.
Вы думаете: «Откуда он знает, что ее зовут Натали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117