Я говорю «пыталась», ибо чувствую: она перешла в иной мир, который, по-видимому, всегда ее притягивал. Ваша мать сама лишила себя жизни. И вы до сих пор не в состоянии понять, зачем она это сделала.
Откуда эта жирная обманщица могла узнать? Как она посмела – узнать? Ее наняли, чтобы заглядывать в будущее, а не в прошлое!.. Вы были разъярены, однако слезы, комом стоявшие в горле, не были слезами ярости.
Кью-Джо нашла в раскладе и вашего отца – легкомысленного и ненадежного Пажа Чаш. Она также указала на Пятерку Чаш и Семерку Мечей: первая означала потерянность и одиночество в семейной жизни, вторая – злость и отчуждение. Были упомянуты обманутые квартирные хозяева, голые матрасы, пролитое «Кьянти», бунтарские разговоры, уцененная школьная форма, самиздатовские поэтические сборники и даже полуночные барабанные посиделки, из-за которых вы засыпали на уроках алгебры. Потом она что-то говорила о «карте прощения», но вы не слушали, потому что к тому времени уже рыдали в полный голос, самозабвенно и неудержимо. Рассыпчатые руки оккультистки обхватили вас, как надувные пляжные игрушки, как резиновые лошадки, наполненные густой патокой. Вы отстранились, чувствуя опустошение и комфорт и твердо зная, что придете еще…
11:55
Вы заходите в квартиру Кью-Джо: такой же камин, такие же стропила, как и у вас, только пол покрыт не красным кленовым паркетом, а восточными коврами, и окна в отличие от ваших забраны пыльными занавесками, да воздух в квартире вязкий и затхлый, а вовсе не свежий и прохладный, как в вашем современном минималистском жилище, – и вообще зашедший сюда человек чувствует странную смесь удушья и успокаивающего уюта.
Колода Таро поджидает на столике вишневого дерева, нетерпеливо барабаня Десятками Пальцев, притоптывая Десятками Ног. Карты разложены не привычным крестом, а просто веером, взакрытую. Не тратя времени на мысленное формулирование вопроса – что еще может сейчас волновать, кроме грядущего биржевого краха? – вы тянетесь к первой попавшейся карте. И тотчас же отдергиваете руку: что-то здесь не так.
Нервно хихикая, вы озираетесь по сторонам, словно за вами следят. Идиотская ситуация: вся страна, весь мир валится в экономическую пропасть, увлекая за собой вашу карьеру, мечты и надежды на благополучие, а вы всерьез беспокоитесь о выборе раскрашенного куска картона из колоды пухлой оккультистки, да еще и в ее отсутствие. Ну и пусть, какая разница? Кью-Джо все время жалуется, что вы не прислушиваетесь к советам Таро. Для вас это просто игра, хрупкое развлечение, чтобы отвлечься.
Вы медленно ведете рукой над картами – и вдруг ощущаете легкий толчок. Такого еще никогда не было: подобно прутику лозоходца, ваш подрагивающий палец загибается вниз и касается одной из карт. Вы не глядя берете ее, прижимаете к сердцу, как учила Кью-Джо, и бежите из этой духоты в свою насыщенную кислородом квартиру.
11:59
Открывая дверь, вы слышите телефонный звонок. Не стоит отвечать. Возможно, кто-то из клиентов выведал ваш номер и звонит, чтобы обругать. Хотя вероятнее всего, это Белфорд. Андрэ вернулся. Или не вернулся. Или взят в заложники. Или был замечен в белом парике и черных очках в Лас-Вегасе или в церковном хоре Билли Грэма. Какая, к черту, разница? Вам сейчас не до Андрэ.
Однако голос, шипящий из автоответчика сквозь потрескивания звукового мусора, принадлежит не Белфорду, а Кью-Джо:
– Гвен, малышка, это Кью. Я заскочила к Фрателли на стаканчик фруктового коктейля и теперь опаздываю. Просто хотела тебе сказать, что на ранний сеанс мы не успеем. Я получила еще один заказ, вернусь не раньше шести. Какой-то парень нанял меня, чтобы посмотреть слайды – на этот раз действительно интересные, так мне показалось. Он только что вернулся из Тимбукту.

Пятница, 6 апреля, вечер
Скажи, что ты от Сальвадора Дали
16:00
День тянется долго, как четвертый класс. Сколько времени световое «ау-ууу» летит от Сириуса, главной звезды Малого Пса, до его отражения в лужице на засмоленной крыше «Собачей будки»? Вот как долго длится день! День – это поезд о миллионе вагонов, громыхающий через запыленный переезд стенного городка. Платформы идут порожняком, и вы пытаетесь заполнить их исследованием рынка. По крайней мере так вы говорите Белфорду, когда он звонит: «Извини, милый, не могу тебе помочь с поисками Андрэ. Я занимаюсь исследованием рынка».
На самом деле вы всего лишь читаете пятничный выпуск «Уолл-стрит джорнэл», тщетно пытаясь отыскать спасение в пробелах между абзацами. Занятие столь же неутешительное, сколь и отщепенческое. Были времена, когда вы могли запросто заявиться на «дискотеку» в выходные или праздники, чтобы воспользоваться брокерскими средствами производства. Однако пять-шесть месяцев назад Познер забрал у вас ключи, мотивировав свой поступок тем, что брокерам в свободное время надлежит отдыхать и набираться сил. Тогда вы приняли это за неуклюжую заботу о здоровье персонала; теперь подозреваете, что ключи он отнял только у вас.
Со страниц «Уолл-стрит джорнэл» летит серый буран статистики, прогнозов, исторических справок, сообщений о потерях – и, конечно же, интервью. Сотни аналитиков, менеджеров, инвесторов, рыночных специалистов, консультантов всех мастей, включая двуличного подлеца Сола Финкельшнтейна, – все они, несмотря на озабоченность спасением собственных шкур, нашли время, чтобы высказать свое мнение о причинах краха. Чаще всего мелькают фразы «размеры государственного и корпоративного долга» и «замедленный рост денежной массы» наряду с обычными упоминаниями о завышенных ценах на акции, выравнивании доходов и усилившейся международной конкуренции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117