В кино он вел себя безобразно. Как только погасили свет, взял Меня за руку, а когда я ее отдернула, нахально ко мне полез. Я хотела подняться и выйти, но он силой удержал меня на месте. Я невольно вскрикнула. Тогда он меня отпустил, но из кино я не ушла. Постеснялась.
Возвращались мы молча. Возле дома он обнял меня и стал целовать. Я пыталась вырваться, но он был сильнее. Поцелуи его были ужасны, он до крови прокусил мне нижнюю губу. У дверей квартиры он снова догнал меня, и мы вошли вместе. Мама спала.
Я попыталась сыграть в открытую.
– Послушай, ведь ты же не веришь в этот вздор, который нагородил маме Слизняк. Не может быть, чтобы ты верил. Оставь меня в покое. Если ты рассчитываешь таким способом чего-нибудь добиться, то я вынуждена тебя разочаровать. Ничего не выйдет! Оставь меня!
– Я буду вести себя так, как считаю нужным. Слишком долго я позволял водить себя за нос. Теперь пришло мое время.
– Да-а, вижу, до сих пор я тебя совсем не знала. Что ж, зато теперь могу полюбоваться тобой во всей красе.
– А я не хуже других. Этот тип рассказывал, что у тебя были любовники разных национальностей. Ты прошла хорошую школу.
Зловещие нотки в его голосе заставили меня вздрогнуть.
– Все уже знают. Он не желает молчать. И у тебя на службе знают. А сделать ничего нельзя, глотку заткнуть мы ему не можем.
Я лихорадочно соображала, как, чем его убедить. Что сказать, чтобы положить конец этому проклятому недоразумению? Пусть бы уж лучше он от меня отказался и больше не приходил.
– Я могу тебе сказать только одно: во всем этом нет ни единого слова правды. Этот негодяй способен на все. Ты веришь мне или нет?
– Сам не знаю. Когда я с тобой, верю, а как поговорю с ним, то мне кажется, что ты лжешь.
– В таком случае больше ко мне не приходи. Если Слизняк говорит правду, а я вру, ты не должен на мне жениться. Если же правду говорю я, нечего тебе с ним встречаться. Надо быть последовательным.
– Что ж, это логично. Я подумаю. А теперь я пойду, но при одном условии: ты попрощаешься со мной как с женихом. Поцелуй меня.
Я быстро поцеловала его в губы и отпрянула, но он привлек меня к себе и стал целовать так же грубо, как в подъезде.
– При желании ты бы небось сумела и по-другому целоваться, – сказал он уже с порога. – Ну ничего, я тебя научу, а может быть… – тут он посмотрел мне прямо в глаза, – может быть, напомню…
Я захлопнула дверь. Ушел. Наш разговор, к сожалению, ни к чему не привел. Мне не удалось поставить его на место. Напротив, он еще больше обнаглел, как будто теперь у него есть на меня какие-то права.
На следующий день он пришел, когда мамы не было дома. У меня колени подогнулись от страха. Но Ирек улыбался, как в былые времена. Я подала ему руку, и он почтительно ее поцеловал. Я была поражена.
– Катажина, я люблю тебя. По-настоящему. Я жить без тебя не могу. Не отталкивай меня. Я тебя на руках буду носить.
Он подошел ко мне, у меня не хватило духу отстраниться. Он гладил мои волосы, легко касался лица, целовал, но не так, как вчера, совсем по-другому, нежно и ласково. Я не противилась.
– Видишь, дорогая, я не так уж страшен. Прижмись ко мне покрепче, не бойся. Ну? Я жду.
Я послушно выполнила его просьбу. Он гладил меня по голове и нашептывал всякие ласковые слова, что он, мол, не мыслит себе жизни без меня и покончит с собой, если я его брошу.
На этот раз он был внимательный, милый и нежный. На коленях просил прощения за вчерашнее, обещал, что больше это не повторится.
– Я прощу тебя, если скажешь, что ты не веришь Слизняку.
– Пожалуйста, не вспоминай про этого человека. Мне ни до чего нет дела. Важно только одно: чтобы ты на меня не сердилась. Я верю только тебе!
– Ну ладно, считай, что все в порядке, – мне стало гораздо легче, я даже невольно почувствовала к нему благодарность. – Я больше не сержусь.
Когда пришла мама, Ирек вспомнил, что должен сообщить нам важную новость.
– Ко мне приезжают мать и сестра. Мама очень рада, что мы с Катажиной собираемся пожениться. В наших краях парни женятся рано, так что я уже считаюсь старым холостяком.
– А надолго они приезжают? – спросила мама.
– Это они решат здесь. Видите ли, мама очень привязана к своей родной деревне. В прошлом году, когда она у меня гостила, она себе места не находила, волновалась, как там без нее дом, хозяйство… А у сестры свободного времени много. Она не работает, торопиться ей некуда. Я обещал, что мы с Катажиной летом приедем к ним на целый месяц. Приготовься к тому, что на тебя все будут пялить глаза. И не одна мать, у которой дочь на выданье, затаит на тебя злобу. Меня считают выгодным женихом, как же тут примириться с мыслью, что я привезу жену из города. Приятного в этом, конечно, мало, так что заранее прошу прощения.
Ирек, не стесняясь маминого присутствия, взял мою руку, несколько раз нежно ее поцеловал и прижал к своей щеке. Мама сияла. Завязался оживленный разговор, в котором я не принимала никакого участия. Мама с Иреком обсудили все проблемы, даже фасон свадебного платья. Я молчала.
Прошло несколько дней, и Ирек снова стал страшен. Вел он себя еще хуже, чем в первый раз. Началось с того, что он спокойно спросил, кто такие Витек и Мариан. Я ответила, но он, кажется, пропустил мои слова мимо ушей.
Я боялась, что он меня ударит. Поцелуев ему уже было мало, он требовал большего. Сказал, что хочет сам проверить, правду ли я говорю.
Теперь он каждый день приглашал меня к себе. Якобы я еще не видела квартиры, в которой нам предстоит вместе жить. Я отказывалась.
Бывали дни, когда Иренеуш так раскаивался в своей грубости, что я невольно верила ему. По правде говоря, я совсем запуталась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161