Ждать пришлось более двух часов.
– Я вам сделаю аборт, – сказал, наконец, доктор. – Знаете, почему? Я понял, что вы готовы на все. Я предпочитаю сам пойти на риск, чем увидеть вас через пару дней на носилках, как жертву знахарки. Как вы переносите боль? Говорите правду, я уже все равно не передумаю. Вам страшно?
– Да. Но кричать я не буду, не беспокойтесь. Мне говорили, что это очень больно. Но я буду терпеть. Это не самое страшное. Главное, чтобы все было кончено…
Я лежала на диване под теплым одеялом и чувствовала себя так, словно преодолела высоченный барьер. Неужели все страшное уже позади? Доктор зашел, проверил пульс.
– Пожалуй, я могу идти домой. Слабость прошла.
Я поднялась, превозмогая головокружение и ноющую боль во всем теле, и протянула доктору конверт с деньгами и маленькую коробочку.
– Что это? Какая красивая зажигалка!
– Это на память. Вы мне оказали огромную услугу. Благодарнее меня у вас, наверное, не было пациентки.
Я надела плащ, молча выслушала советы и наставления и, не разрешив проводить себя или вызвать такси, спустилась вниз. На улице у меня снова закружилась голова, ноги казались ватными. Только бы добраться до такси.
Свободное такси ехало по противоположной стороне улицы. Это оказалось для меня слишком далеко. Бежать не было сил, а моих знаков шофер не заметил. Я остановилась на углу у фонаря. Этот фонарь придавал мне уверенности: если будет совсем уж худо, смогу прислониться.
И вдруг вспомнились слова бабки, предсказывавшей, что я кончу на панели под фонарем. «Фонарь уже есть, – подумала я, как в бреду. – Что же делать?»
Когда я, наконец, добралась до дому, там никого не было. Я легла. Смертельно хотелось спать. Резкая, жгучая боль то и дело пронзала все тело. Поскорее бы уснуть.
Мама вернулась поздно и не зашла ко мне.
Назавтра я попробовала встать. Это мне удалось, хотя ноги по-прежнему отказывались повиноваться. Я снова легла. В конце концов на то и воскресенье, чтобы каждый мог заниматься, чем ему заблагорассудится.
В понедельник я, еле передвигая ноги, отправилась на стройку. Потом в отдел снабжения по поводу материалов. Там мне сделалось дурно, и меня отвезли домой на служебной машине. Меня преследовало отвратительное ощущение, словно я по собственной вине потеряла что-то очень ценное. Пришлось пролежать еще два дня, прежде чем я почувствовала себя мало-мальски прилично.
Глава 12
После двухдневного отсутствия я шла на работу, слегка волнуясь. Мендрас, чего доброго, еще не поверит в мою болезнь. Но Мендрас уже не сомневался во мне.
– Я очень огорчился, когда узнал, что вас увезли домой. Что поделаешь, болезнь не выбирает. Теперь уже все хорошо?
– Да. Я тоже переживала, ведь надо составлять наряды. Но ничего, сегодня задержусь подольше, наверстаю.
Когда рабочие разошлись по домам, а сторож занял место в дежурке, я обошла всю стройку.
Одно здание было уже под крышей. В другом возводили стропила. Обшитый свежим тесом подъемник ярким желтым пятном выделялся на фоне грязных серых стен. Пятый этаж, надстроенный в одном из домов, казался ниже других. Он был светлее, свежеоштукатуренная стена выглядела прочной и добротной.
Песок завезли. Пришлось, правда, поскандалить, но результат не замедлил сказаться. У отдела снабжения какие-то свои расчеты. Их не поймешь. Пообещают и тут же забудут.
Я принесла заявку, ее приняли – казалось бы, все в порядке. Но тут меня угораздило спросить:
– Когда можно ждать первую партию песка?
– Будет транспорт – привезем.
– Значит, когда?
– Этого никто не знает. Нам присылают вдвое меньше машин, чем мы заказываем. В первую очередь доставляются самые срочные заказы.
– Моя стройка три месяца ждала кранов и цемента. Теперь с песком канитель. Дайте мне накладные. Я сама раздобуду транспорт.
Снабженцам, конечно, показалось, что я посягаю на их полномочия.
– Нет, нет. Не положено. Если каждый начальник стройки начнет сам для себя искать транспорт, это же кавардак получится.
Тут я по-настоящему разозлилась.
– Давайте договоримся раз и навсегда. Мои люди должны работать и зарабатывать. Мне необходимы материалы, и я буду делать все, чтобы их раздобыть. Вмешиваться в ваши полномочия я не собираюсь, просто хочу взять накладные и договориться с шоферами.
Я так и не узнала: речь ли моя произвела на начальника снабжения такое впечатление или были другие причины, – во всяком случае, конфликтов со снабженцами у меня больше не возникало.
Теперь, оставшись одна, я почувствовала, что привязалась к своей стройке. Привязалась к Мендрасу. Все ближе узнавала коллектив. Мне нравился даже запах стройки – запах сырого леса, извести, краски.
Работа шла, хотя документации не было, и начало, положенное моим предшественником, было не из лучших.
На втором участке – строительстве большого гаража на улице Претфича – дело двигалось как бы само по себе. Мне было достаточно заглядывать туда раз в неделю. Работали там пока только каменщики. Я раздобыла им бетономешалку, завезла кирпич на несколько недель вперед, и работа шла.
Проходили дни. Стало холодно. Я уже две недели просила прислать нам стекольщика, но в производственном отделе никто не спешил выполнить мою просьбу.
– Пан инженер! Я к вам в десятый раз прихожу за стекольщиком. Это уже своего рода юбилей, и я сегодня не уйду, пока не добьюсь результата. Стекло я достала сама. Мне необходимо на зиму застеклить хотя бы одно здание, иначе придется приостановить работы.
– Все так говорят. А откуда у вас стекло? Кто вам выдал? Стекло нужно другим стройкам. У вас срок сдачи объекта только в будущем году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161