– У вашего Запалы бывают иногда блестящие идеи. Я думал, что мне придется, как обычно, все делать самому, и вдруг такая неожиданная помощь. Как вы приехали? Наверное, на машине, ведь утром поезда нет.
– Я приехала вчера вечером и ночевала в гостинице.
– В этом притоне? Бог мой, ведь там настоящее сборище подонков! Ну ничего. Сегодня мы вас устроим иначе. У нас в рабочем общежитии есть две комнаты для приезжих.
Он был приветлив и симпатичен, казался энергичным, отдавал четкие распоряжения. Фамилии я не расслышала, а звали его Александром. Со мной он был вежлив и внимателен, помогал во всем и заразительно смеялся, обнажая два ряда ровных белых зубов.
Обедали мы вместе в столовой.
– Через несколько лет, – сказал Александр, – Глогув снова станет красивым городом. Ведь он был разрушен почти полностью.
Общежитие помещалось в трех чудом уцелевших домах. Стемнело. Я чувствовала усталость и вместе с тем какое-то приятное возбуждение. Попрощавшись с Александром, я отправилась спать и спала крепко, спокойно, без сновидений.
В день отъезда начальник праздновал свои именины. Я хотела поскорее закончить работу и уехать. Он мне нравился, и это было опасно. Мне нельзя сближаться с мужчинами. Я уже представляла себе, как Александр узнает обо мне нечто ужасное и… Что именно он должен узнать – я сама толком не представляла. Надо бежать.
– Катажина, оставайтесь до завтра. Все уже знают, что вы здесь. Ведь вы не откажетесь прийти на мои именины?
– Благодарю за приглашение, но, к сожалению, мне необходимо уехать. У меня срочные дела во Вроцлаве. Поверьте, я бы с радостью…
– Ладно, пойдем на компромисс – вы уедете вечером, восьмичасовым поездом. Договорились?
– Хорошо, – улыбнулась я в ответ. – Это меня устраивает.
В пять часов я спустилась в зал, где уже собрались гости, была встречена с восторгом и с непривычки очень смутилась. Александр познакомил меня с присутствующими и усадил рядом с собой во главе стола. Я чувствовала себя неловко, старалась ни на кого не глядеть и мысленно себя ругала: опять заслужу прозвище монашки.
Начались тосты за здоровье именинника. Первоначальная скованность постепенно исчезала. Я включилась в общий разговор, шутила и изредка незаметно поглядывала на часы. В половине восьмого я поднялась.
– С вами очень приятно, но я вынуждена попрощаться, иначе опоздаю к поезду.
– К поезду? – Все дружно расхохотались. – Он ушел в восемнадцать часов. Следующий будет завтра утром.
– Как так? Ведь вы…
– Не сердитесь. Это, конечно, нехорошо с моей стороны, но у меня не было другого способа вас задержать.
– Да, он вынужден был так сделать, – поддержал Александра начальник районной милиции. – Мы здесь живем, как в пустыне. Никаких развлечений. Кругом одни развалины, вечно кого-то грабят. Именины для нас – большой праздник.
– Давайте потанцуем, – предложила жена директора школы. – Уже восемь часов, а завтра с утра на работу.
Александр включил радиолу и пригласил меня. Мы танцевали вместе один танец за другим: мне было хорошо, как-то удивительно спокойно рядом с ним. И хотя я знала, что это лишь самообман, с облегчением ему поддавалась.
Теперь я могла присмотреться к гостям.
У директора школы был облик спортсмена, коротко подстриженные волосы и совершенно не идущие ему очки в металлической оправе.
Начальник милиции успел уже отрастить брюшко, двигался неуклюже, то и дело вытирая платком пот со лба. Но танцевал самозабвенно.
Мастер сидел за столом и время от времени наливал водку в пустые рюмки. Своей блестящей лысиной он напоминал моего дедушку.
Женщины в чересчур длинных платьях двигались довольно неестественно. Оказываясь в танце рядом со мной, они приветливо улыбались.
Директор какого-то предприятия, в начале вечера шумный и крикливый, теперь крепко спал в кресле. Щеки у него разрумянились, как у девушки, седые волосы сползли на лицо.
Кто-то предложил всем выпить на брудершафт. Выпили. Потом пели. Директор так и не проснулся.
– Катажина! Мне хочется все время повторять твое имя. Скажи что-нибудь приятное, – прошептал мне на ухо виновник торжества.
– Хорошо тут у вас. Я никогда не забуду эту поездку.
– Может быть, останешься здесь? Я ведь один.
– Останусь до завтрашнего утра. А потом – в путь-дорогу, домой.
Часам к двенадцати гости начали расходиться. Остались лишь те, кто жил в общежитии.
– Вроцлав! – мечтательно произнес мастер. – Вот это город. Можно покататься на трамвае. Сходить в оперу. После жизни в большом городе этакий Глогув кажется хуже тюрьмы.
– Меня сюда перевели из Легницы всего четыре месяца назад, – сказал Александр. – Там, конечно, куда веселее. Но я здесь еще побуду. Не люблю бросать начатые объекты, хочется довести стройку до конца.
Потом мы остались одни. Спать идти не хотелось. Ведь мне прямо с утра садиться в поезд, а там – снова Вроцлав, снова сплетни, пересуды. Александр подсел поближе. Это меня протрезвило, я поднялась:
– Пойду лягу, а то просплю и опоздаю к поезду. Спокойной ночи! Спасибо тебе за чудесный вечер.
– Спокойной ночи, Катажина. Надеюсь, мы скоро снова встретимся, – он подошел и поцеловал меня в губы.
Я не противилась, прижалась к его плечу и еще на мгновение поддалась обманчивому ощущению безопасности и покоя. Может, для меня еще не все потеряно, если существуют объятия, в которых забываются все мои горести? Этот поцелуй был для меня откровением. Я легла спать, чувствуя себя обновленной.
Александр проводил меня на вокзал и обещал самое позднее через неделю приехать во Вроцлав. В поезде я все время думала о нем, в душе подымалась теплая волна нежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161