Толстуха с извинениями вскочила, а бунтарка, облегчив душу, уселась в подобающее ей кресло.
4
– Не забудьте скрыть эти красные пятнышки… Видите, вот тут, под веком…
За несколько месяцев Марк Менантро достиг в разговорах с гримершами полной непринужденности, что свидетельствовало о его исключительной приспособляемости. В ту пору, когда он, молодой чиновник при кабинете министров, занимался исключительно взаимоотношениями политических сил, это показалось бы ему крайне нелепым. Но сейчас он готовился к каждому выступлению на телевидении со всей серьезностью, как некогда к экзаменам по конституционному праву. Оказавшись на виду после участия в одном из тележурналов, посвященном превращению его промышленной группы в телекоммуникационного гиганта, он приобрел вкус к известности, и теперь его больше всего заботило, как он выглядел во время интервью. А поскольку люди, окружавшие его, обыкновенно находили, что «просто прекрасно», он пребывал в полном восторге от своего успеха, наслаждался положением телезвезды и требовал делать такой грим, чтобы наилучшим образом выглядеть в свете прожекторов. Из-за развившегося телекокетства он отступил от жестких норм, вбитых воспитанием, обрекавшим его на постоянные усилия. В сорок пять лет он заново открывал жизнь как игру, учился следовать инстинктам и слегка расслабляться, как говорил его советник по связям с общественностью, который как раз вошел в комнату, попыхивая сигарой.
– Нет, Марко, нет, это слишком классически!
Менантро, вполне довольный своим летним бежевым костюмом, светло-голубой рубашкой и галстуком цвета лососины, состроил недоуменную гримасу; шевельнуть головой он не мог, так как подбородком прижимал бумажную салфетку, чтобы не запачкать гримом одежду.
– И что не так?
– Ты не можешь в таком виде объявить подобный проект! Можно подумать, что ты собрался на буржуазную свадьбу.
Слегка раздраженный, Менантро подумал, сколько времени он провел у своего портного, о попытках сделать что-то по-своему, которые его советник неизменно раскритиковывал. Вдруг он обратился к гримерше:
– Мадемуазель, все-таки обратите внимание на эти красные пятнышки под веком! – А потом шутливым тоном он поинтересовался: – А можно узнать твою очередную идею, соответствующую моде и духу времени?
Выпустив клуб табачного дыма на фрески в новогреческом стиле, украшающие переднюю, превращенную в гримерную, советник отвечал:
– Послушай, Марко. Во-первых, ты обращаешься к персоналу твоей корпорации на фантастической вечеринке. И тут высокий класс – оставаться простым, чтобы они не заробели… Во-вторых, ты объявляешь о проекте, в котором соединяются промышленность и поэзия. И надо подчеркнуть его дерзость каким-нибудь зримым знаком, какой-нибудь деталью одежды.
И он изрек с некоторым математическим уклоном:
– Простота плюс равная дерзость, а?
Марк все так же сидел не шевелясь, подняв глаза, словно вопрос этот был адресован гримерше, занимающейся его веками. Все эти разговоры о впечатлении, которое он должен произвести, осточертели ему, но поскольку он окружил себя лучшими профессионалами, то считал нужным прислушиваться к ним.
– Равная чему?
– Равная футболке!
Уверенный в том, что произведет эффект, советник по связям взмахнул перед зеркалом хлопчатобумажной футболкой, на которой был напечатан портрет Артюра Рембо. Менантро улыбнулся:
– Может, не стоит перегибать?
– Разумеется, ты выйдешь не в джинсах и сандалиях на веревочной подошве. Но раскованность футболки смягчит строгость костюма, и потом это будет точно соответствовать содержанию твоего высказывания.
Неожиданно эта идея показалась ПГД забавной. Молодая гримерша прошлась пуховкой по его щекам и лбу, отчего поднялось облачко пудры, потом легонько промокнула кожу салфеткой. Упиваясь запахами косметики, Марк представил себе реакцию некоторых зажатых подчиненных.
– Ну что ж, попробовать можно… Мадемуазель, вы закончили?
Он пошел переодеться в соседнюю комнату. Когда минут через десять он вернулся, гримерша не смогла удержаться от улыбки. Менантро добросовестно облачился в футболку, однако покрытый гримом лоб и прямоугольные очки по принципу контраста подчеркивали недовершенность облика самого могущественного предпринимателя года. Советник по связям, видя, как выпирает в образе некая простоватость, подбежал к Менантро, чтобы придать непринужденности своему подопытному кролику. Он снял с него пиджак, вытащил футболку из брюк, слегка растрепал волосы и постепенно добился впечатления непринужденности и дерзкой решительности, подобающей великому ПГД.
Марк принадлежал к династии горных инженеров и долго был скромником. Родители вбили в него строгие принципы, и если он решался выступить перед приятелями во дворе во время перемены, то лишь для того, чтобы повторить совет, услышанный из уст отца. Если заваривалась потасовка, он пытался участвовать, но у него никогда не хватало смелости быть в первом ряду. Он мечтал шуметь на уроках, как другие, но никак не мог удержаться от того, чтобы первым ответить на вопрос учителя. Став студентом, он следовал маршрутом, установленным для молодых людей вроде него. Прилежный зубрила, он прошел через все подготовительные курсы и получил все необходимые степени, в двадцать пять лет выглядел как бывший министр, приобретя бесценную манеру говорить с поджатыми губами. Он не стал бы отказываться от приключений, посещал бы актеров, попробовал бы легкие наркотики… но никто при нем не закуривал косячок, и он ограничился тем, что взял несколько уроков пения, причем и в этом был чрезвычайно добросовестен, словно крайности были для него закрыты и ему было начертано судьбой стать крупной шишкой, иметь шофера, а впоследствии получить орден Почетного легиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72