Из репродуктора лился регги Питера Тоша. Мальчик почти сразу увидел мать: она сидела в глубине зала среди столиков, занятых молодежью.
Каждый день Элиана усаживалась на одно и то же место. Минуя элегантных яхтсменов в очках «Ray-Ban», она быстро проходила в темный, окутанный табачным дымом угол, где собирались диссиденты. Ей нравилась тамошняя атмосфера, пылкие речи, непринужденные манеры, пирсинг в носу или в ухе. Многие из сидящих там были отпрысками из буржуазных семей, но они демонстрировали присущее юности свободолюбие, которое запросто вычитывалось с их футболок (антиглобалистские лозунги, листья конопли), из лежащих на столиках газет («Либерасьон», обеспокоенная расистскими выходками полиции; «Инро-кюптибль», воспевающая «вторую сексуальную революцию»). А особенно ей нравились глаза, озаренные огнем, который так часто гаснет через несколько лет под напором ухищрений и комбинаций и стараний устроиться в жизни.
Через два дня после приезда к Элиане подошел студент и поблагодарил за ее передачи. А назавтра он пригласил ее за столик, где сидел с друзьями. Ребята эти были островитяне, жили на пособия, строили какие-то неопределенные артистические прожекты и гневно возмущались этим постаревшим и закостеневшим обществом. Элиана понимала их недовольство, но удивлялась отказу от борьбы. Несколько следующих дней она предпочитала сидеть одна за бокалом белого вина и на расстоянии вмешивалась в разговор, ни слово из которого не ускользало от нее. Иногда она бросала одну-единственную кардинальную фразу, имеющую целью напомнить этим юнцам про социальную реальность: «Так, значит, вы думаете, что положение женщины больше не является проблемой?» Или, например: «Однажды вы поймете, что рабочий класс, он существует, никуда не девается!» После этого она давала дискуссии идти своим путем.
В этот вечер за соседним столиком девушка лет двадцати с маленьким бриллиантиком в носу рассказывала друзьям о положении тех, у кого нет документов. Мелодичным голосом она с прелестной бескомпромиссностью требовала уничтожения границ и призывала занять «гражданскую позицию». И сразу же, после того как прозвучало это ласкающее слух выражение, Элиана увидела в дверях кафе сына в обществе светловолосого существа в футболке с яркими цветами. С удивлением и радостью она узнала юную кибер-революционерку с ангельской улыбкой из Хакинг-клуба, которая тут же подошла к ней.
Артюр сказал:
– Позволь тебе представить Флёр, нашего инструктора. Но, кажется, вы знакомы…
– Элиана! Какой сюрприз! – прощебетала Флёр, подставляя щеку.
Журналистка протянула девушке руку, так как терпеть не могла ритуальных поцелуев. Но ей было приятно видеть улыбающееся лицо Флёр. Как она и мечтала несколько месяцев назад, юная хакерша сейчас давала ее сыну первые уроки протестного Интернета, а это уже доказывало, что все идет не так уж плохо. Артюру не терпелось.
– А тут произошло еще кое-что, совсем уже невообразимое. Догадайся, кого мы встретили на набережной?
Элиана быстро бросила взгляд на дверь кафе, в которую только что вошли два новых посетителя, и ледяным тоном произнесла:
– Продолжение программы – это уж моя забота! Садитесь, дети мои, сейчас вы увидите, как надо обращаться с негодяями.
Она молча выпрямилась и повернулась ко вновь пришедшим – Марку Менантро в пончо, который пунктуально явился на встречу, назначенную ему Элианой (он заглотнул крючок с наживкой «мэр»), и Фариду, чье присутствие здесь не было предусмотрено, но случай устроил все самым наилучшим образом… Элиану они оба не заметили и искали кого-то взглядом, и она, опершись обеими руками на стол, совершенно по-театральному встала, чем привлекла к себе внимание сидящих рядом. Затем она громко произнесла:
– Привет, подонки!
Разговоры смолкли. Тишину нарушало только пение Питера Тоша. Элиана, стоящая среди молодых – длинноволосых, бородатых, бритоголовых, с пирсингом, – прямо как судья среди присяжных, объявила о появлении Менантро и Фарида, двух первых обвиняемых в сегодняшнем процессе. Обманутая, униженная, она подготовила реванш. Не зная в точности, какая связь существует между ее бывшим патроном и информатиком, Элиана, в сущности, не была удивлена их совместным появлением здесь – оно всего лишь подтверждало ее подозрения о зловредной роли Фарида. Египтянин тем более не ожидал встретить на острове Йе эту женщину, которая всегда появлялась с тем, чтобы испортить самые лучшие моменты. После первого оскорбления он замер, сжав зубы, готовый контратаковать. Марк же, напротив, чувствуя, что может произойти катастрофа, думал только об одном: не показаться смешным и постараться добавить щепотку фантазии в это противостояние. Идя к ней под взглядами всех присутствующих, он радостно воскликнул:
– Дорогая Элиана, какая радость! Я смотрю, все паршивые овцы ВСЕКАКО собираются…
Элиана оборвала его ледяным тоном человека, который вправе командовать:
– Заткнись! Шутки кончились!
После этого, обращаясь к молодым людям, которые недоуменно смотрели на нее, пытаясь понять, что происходит, она объяснила:
– Вам, кто мечтает о лучшем мире, я решила продемонстрировать нескольких поистине гнусных представителей существующей системы – тех, кто обогащается за счет ваших денег, за счет пота рабочих, за счет страданий Третьего мира! Первый разорил на бирже собственную фирму и теперь разгуливает по острову Йе. Месье Марк Менантро!
Какую-то долю секунды обвиняемому было не по себе. Обладатели проколотых носов и конопляных футболок повернулись к нему, но почти сразу же он ощутил, как в их непримиримых и по-юношески пламенных взглядах, вопреки предвидениям Элианы, проскальзывает невольное восхищение его богатством и медийной карьерой, словно им было лестно принимать такого знаменитого человека в их кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72