Сиприан, оказывается, еврей. Он изображает речи своих врагов. Его поведение объясняется страданием. Она снова кладет голову ему на грудь, взволнованная невозможной, в сущности, встречей двух неисправимых бунтарей – анархиста правого толка и левой активистки. Она спрашивает:
– А ваша мать рассказывала вам про ту двоюродную прабабушку, коммунарку?
– Нет, она ведь была со стороны отца. Да в любом случае об этом и речи быть не могло: эта тема была табу. Ее вымарали из истории.
– А как же вы узнали?
– Сестра дедушки рассказала почти что по секрету. Женщины в нашей семье передавали эту историю из поколения в поколение.
Элиана тронута тем, что женщины передавали друг другу эту тайну. И когда барон произносит эти слова, его перстень с печаткой выписывает изысканную арабеску. Элиана мурлыкающим голосом спрашивает его:
– А вам иногда не наскучивает быть немножко женоненавистником?
Распаленная желанием, она глядит на него. По правде сказать, Сиприану совсем не хочется повторять, но надо: слишком большой куш поставлен на кон!
5
Менантро взирал на море. Легкий ветерок трепал его волосы. Затем камера приблизилась и углубилась в его просветленный взор. Благодаря этой образной игре уподоблений казалось, будто Менантро самолично увлекает зрителей в прозрачную глубину вод под скалой Афродиты, чтобы собрать жемчужины – те, что он хочет подарить молодежи, Третьему миру, женщинам и всем пользователям Интернетом. Белый берег Кипра искрился под солнцем, и звучал голос ПГД Всеобщей кабельной – сладостный, обволакивающий, дружественный, преисполненный счастья, оттого что есть возможность раздать жемчужину знания, жемчужину телекоммуникаций, жемчужину информации, жемчужину аудиовизуальных средств, жемчужину окупаемости инвестиций… В течение нескольких секунд у зрителей «Другого канала» было чувство, будто из телевизора их овевает ласковый средиземноморский ветерок, меж тем на экране возник портрет Рембо в сопровождении слогана:
«Войдите в абсолютно новый мир».
Этим образом клип завершился. На экране опять появилась шумная кабина вертолета. Элиана Брён вещала конструктивным голосом:
– «Охота на ведьм» служит не только для того, чтобы разоблачать. Как и в первой передаче, вышедшей в эфир месяц назад, я с удовольствием принимаю в нашем вертолете «несущего надежду».
Камера спанорамировала в глубь кабины, где находился, оробевший и напряженный, человек лет сорока с бритой головой, облаченный в теплую куртку с капюшоном. Элиана голосом, в котором доминировали ободряющие интонации, представила его:
– Франсис – гей. Ему приходилось сражаться за право быть тем, кто он есть, – в школе, в универе, в собственной семье, на работе. Многие годы он боролся за то, чтобы иметь возможность идти по жизни с высоко поднятой головой и заставить уважать себя как полноправного гражданина.
Рот Франсиса сжался в недовольной гримасе.
– Сейчас, – продолжала Элиана, – общество хотело бы заставить нас поверить, будто для Франсиса теперь стало все легко и просто. Да, благодаря «Gay Pride», благодаря outing некоторого числа политиков теперь, несомненно, все обстоит гораздо лучше. Но значит ли это, что теперь возможно и просто быть геем? Или нет? Вот Франсис сейчас нам это объяснит.
Журналистка с материнской улыбкой протянула микрофон гостю, который принялся рассказывать о своих душевных страданиях:
– Да, действительно… Например, сейчас я хотел бы иметь ребенка, но для меня это невозможно.
– Вы хотите сказать, Франсис, что ваше желание иметь ребенка наталкивается на запрет?
– Да, я это утверждаю. Я живу с моим другом, у нас совершенно нормальная пара. Привет, Фарид, если ты меня видишь! Я тебя люблю! Так вот, государство' отказывает нам в праве иметь детей подобно любой другой паре.
– Франсис, вы мечтаете усыновить ребенка?
– Да, но нам категорически в этом отказано. Единственный выход – пойти на обман и притворяться холостяками. А раз мы объявили себя гомосексуальной супружеской парой, нам запрещается быть родителями.
– А кто запрещает?
Франсис задумался.
– Вообще-то… ответственность размазана… Во-первых, разумеется, государство с его устаревшими законами, которые допускают только один тип семьи. Ну и конечно, существует бытовое лицемерие тех, кто, как они утверждают, ничего не имеет против геев и лесбиянок, но не испытывает никакого желания идти в этом отношении дальше. И тут возникает вопрос: а не является ли их толерантность скрытой формой гомофобии? Но в любом случае я считаю, что наше общество принимает как должное эту дискриминацию, когда мужчина и женщина могут вместе иметь ребенка, а двое мужчин или две женщины – нет. И у меня такое ощущение, что это подстроено определенными лицами.
– Франсис, а вы подавали заявление?
– Еще нет. Надо сказать, что антигеевское давление действует на всех, в том числе и на нас. Например, мой друг на перепутье: он желал бы создать постоянную семью, но в ситуации, когда геи рассматриваются как холостяки, извращенцы, маргиналы, это невозможно.
Элиана выбрала этот момент, чтобы продемонстрировать свою беспристрастность.
– По правде сказать, Франсис, ваше видение семьи может показаться немножко… конформистским. С понятием семьи связаны кое-какие сомнительные ассоциации. Работа, Семья… Вам это ничего не напоминает?
Франсис ответил с улыбкой влюбленного:
– Но это не тот тип семьи, какую я хотел бы создать с Фаридом.
– А что вы ответите тем, кто утверждает, что для нормального развития ребенка необходимо взаимодействие двух начал – мужского и женского?
Франсис на секунду задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72